«Запах страха. Ищу причину… слева на три часа карманник, и он почти попался. Теперь окно третьего этажа дома напротив, подозрительная активность. Или случайность, или наблюдение, надо учесть впрок. Шофер автомобиля на дальней стороне улицы: возможно, усы фальшивые. Номер запомнил, опять же впрок. Причин тут стоять у машины нет, нанята она барышней для перевозки покупок, а в салоне всего одна коробка. Что-то нечисто. По нашему делу или нет – проверить. Наблюдение: здесь необычная почва, такую в городе редко замечал – красная, сыпучая, много песка. Впрок запомнить, вдруг такие следы будут замечены», – что-то похожее он бормотал быстро, без выражения. И не было для него запаха цветов, хмурого солнышка под козырьком тучи, танцующего дерева в саду напротив. Яков живет урывками, и в каждой жизни не отдыхает, а постоянно, изо всех сил, бежит к какой-то цели. Вот неугомонный. Ему мешают, его преследуют, его отваживают любыми методами от выбранного пути – а он не унимается.

Недавно Яков признался, что иногда видит мир моими глазами. Это началось в ночь, когда мы летели спасать Паоло. Наверняка причина в Дымке: дэв помог Якову хорошо видеть во время ночного полета, и он был связан со мной.

И еще Яков сказал, что становится счастливым, когда видит мир, как я.

«Из-за тебя мне вдруг захотелось никуда не спешить, никого не преследовать, ни от кого не скрываться. Сесть в сухую траву – и молча смотреть, как распускается цветок рассвета, как вызревает яблоко солнца и катится через весь день – в ловчую корзину ночи», – дорогого стоят подобные слова от Якова, правда? А ведь он еще рассказал мне легенду о ночном проводнике, которому одна мара советовала оглянуться. Тот проводник был выползок, похожий на Якова. Мир, который увидел Яков моими глазами – я очень на это надеюсь! – оказался много больше, чем тренировочное поле с препятствиями, врагами и судьями.

Я и правда знаю: в мире стоит жить. Я не такая упрямая, я совсем не боец, если с Яковом сравнивать. Но я верю в хорошее. Иногда это трудно, но я справляюсь. Если совсем невмоготу, прошу помощи у цветов, закатов и рассветов, тумана… Красота наполняет душу. Это смешные слова для многих, но для меня они – правда.

– Прибыли. – Яков разрушил мою задумчивость. – Дай сюда морс, выпью из бутыли, не ко времени возня. Бесы-беси, я опять забыл название цветка.

– Соври, – милостиво разрешила я.

– Тогда аленький, – заулыбался Яков. – Уже не сердишься?

Я помотала головой, шало наблюдая суету вокруг машины. Ее осматривали, ощупывали, разве что не облизывали. Толпа народу! Все какие-то быстрые и мелкие, не рассмотреть. Сгинули… и мы чинно проехали по дорожке, мягко затормозили у стеклянной стены. Я несколько раз видела большие оранжереи, но эта… Захотелось похвалить Якова. Жить в столице и не посетить такое дивное место – это тяжкое преступление.

– Снежный павильон, – охотно пояснил Яков. – Примыкает к инаньскому посольству и входит в состав группы зданий, выкупленных лично господином Цао Тан Ши.

– Мы что, покинули родную страну? – шепотом удивилась я.

– Мы на нейтральной территории. Как бы не там и не тут. Но все же скорее там. Через ворота редко кому удается… просочиться, – подмигнул Яков. Вздохнул и повернулся ко мне. – Сейчас буду честным. Цао задолжал нашему Микаэле за веер, так он решил. А долг для человека чести с родословной глубиною в семьдесят пять документально подтверждённых поколений, причем дважды восходивших на престол страны… – Яков многозначительно пошевелил бровями. – В общем, такая была причина у нашего близкого знакомства. Прежде я пересекался с кланом Тан в нескольких своих жизнях, я знаю и ценю их возможности и их умение не терять ценностный стержень. Но прежде мы не сходились близко. И вот – сошлись. Пообщались без переводчика, и это большая честь. Цао мало кому позволяет узнать о том, что владеет государственным языком Самарги в совершенстве… хотя произношение так себе, чирикающее. Что дальше? А дальше много чего срослось. Мы похожи. Мы честные и молчаливые, я и Цао.

– Страшно даже представить такое.

Яков говорил, продолжая сидеть на месте водителя, не приоткрыв дверь машины. Значит, разговор не просто так, а для дела. Я кивнула и стала слушать внимательнее. Яков оценил, слегка улыбнулся.

– Я все еще откровенничаю. Ты много ли знаешь о современном положении дел в его стране? Понял, ничего, если дело не касается фарфора и цветов. Там все плохо, Юна. Рабство, воровство и кока внизу, отупевшая и ослепшая несменяемая власть – вверху. Страна вымирает, ее рвут, как дичь на охоте. В деле тайные службы стран Старого Света, с ними в связке промышленники калибра Дюбо, финансисты тоже уши держат топориком… Целая свора клыкастых злодеев. Если я назову это типичной политикой метрополий, ты просто кивни, понимать не надо. Мы с Микаэле обсудили, он сразу вник и ужасно огорчился, что сам не может глубоко вмешаться, а Ники не сладит… пока. В общем, у Цао всего одна жизнь, этого не хватит для большого дела. Мы с ним уверены, что именно в таких случаях полезно стать выползком. Мы почти уверены, что у него получится. Я вспомнил все, что знал. Додумал все, чего не знаю ни я, ни кто-то еще в мире живых.

– Дальше. Я подозреваю, что зря напялила пальто. Оно не бесплатное.

– Юна, приоткрой для него ту дверь. Ты дала темное зрение Васе. Надо сделать что-то подобное, но чуть глубже. Это важно. Страна гибнет, целая страна. И не только она, когда полыхнет в одном месте, остановить пожар станет непосильно никому. Очень прошу, помоги. Очень-очень прошу. Если он станет выползок, ты даже не представляешь, как он щелкнет по носу жадную сволоту лет через… сто? И еще, Юна. Цао будет помнить, что ему помогла ты, он умеет помнить. Отношения Инани и Самарги на сто лет вперед, вот что мы налаживаем.

О свет небесный, как же порою мне сложно понимать Якова. Он сейчас шутит? Он делает намеки, которые бы запросто понял любой из Ин Тарри? Но я – это всего лишь я… Хотя – ему не проще. Он мог бы просто сказать: помоги. Я бы помогла, доверяя его выбору. Почему он так подробно поясняет? Что он не сказал, сказав так много?

– Ты купил пальто? – Я вздохнула. Зачем-то я выбрала именно такой вопрос. Не знаю. Как меня понять, если сама я себя не понимаю… – Яков, в чем дело? Ну, по-настоящему, а?

– Юна, я бы никогда не стал втягивать тебя в сомнительные дела. Это просьба, которую нельзя высказать, ничего не поясняя. Да или нет – твое решение. А пальто – подарок, мой, конечно же. Пошли пить чай. Вон чайный домик. Тебя даже не спросят об одолжении, о таком не спрашивают. Но если решишь помочь, приоткрой дверь. – Яков умоляюще скривился и показал пальцами размер щели. – Вот на столечко.

– Пошли. Впервые прямо просишь о помощи, как я могу спорить? Ты умнее, тебе виднее. И ты не злодей, если присмотреться. Но чай пить не хочу, сразу будем смотреть цветы.

Яков посветлел лицом… и зевнул, испортив торжественность момента. Махнул рукой кому-то. И мы наконец покинули автомобиль. Вежливые слуги проводили нас в дом, бессчетное число раз открыв перед нами раздвижные двери и закрыв их за нами. Ритуал напоминал танец. А дом… он ничего мне не напоминал, он был совсем чуждой постройки. Похожий на склад для хранения ширм, так мне показалось.