конкретных последствий, кроющихся в абстрактном тексте. Закон, вверявший статус Канзаса будущим решениям его обитателей, естественно, должен был вселить в каждую из двух группировок желание заселить Канзас своими сторонниками. На Севере группа активистов борьбы с рабством под названием Анти-Небраска и создала компанию для поощрения эмиграции в Канзас дружественных поселенцев. В самом Чикаго Дуглас подвергся такой жестокой критике, что после бурного собрания, затянувшегося за полночь, воскликнул: «Сейчас уже воскресенье. Я иду в церковь, а вы идите к черту!» Многие сторонники рабства из Миссури переезжали в Канзас, чтобы иметь там право голоса. Один плантатор из Алабамы продал часть своих рабов, а на вырученные деньги помог тремстам южанам перебраться в Канзас; тем временем в церквях Коннектикута открыли подписку для отправки оружия северянам, живущим в Канзасе. Бруклинский пастор Бичер заявлял с кафедры, что для рабовладельцев оружие может быть более убедительным моральным аргументом, чем Библия. Выражение «Библии Бичера» стало синонимом огнестрельного оружия. В Канзасе фермеры пахали землю только с винтовкой через плечо. Вскоре на этой территории образовались два соперничающих правительства, которые открыто враждовали друг с другом. Город Лоренс (где сейчас находится Канзасский университет) был сожжен и разграблен приверженцами рабства, в то время как аболиционист Джон Браун, пятеро его сыновей и их сторонники расстреляли «поселенцев-рабовладельцев». Этот Джон Браун отличался крайне вспыльчивым характером; он перепробовал с десяток профессий, прежде чем в пятьдесят лет стать фанатиком аболиционизма. Он полагал, что его миссия — насильственное освобождение рабов. Несмотря на свое благочестие, он не испытывал угрызений совести, совершая убийства, поскольку считал себя орудием божественной кары. Так насилие порождало насилие. Непорядочность и с той и с другой стороны была безграничной. Газеты аболиционистов сообщали, что плантаторы-южане с садистским удовольствием избивают своих негров, что на самом деле было ложью. По словам рабовладельцев, Канзас не мог существовать без рабов, что тоже было нелепостью. Этот конфликт, как и многие ссоры между людьми, было бы легко уладить, если бы противники хладнокровно изучили факты. Во всем Канзасе насчитывалось не более двухсот рабов, и по сути эта проблема не имела особой важности. Но кого волнуют факты? «Раны Канзаса», «истекающий кровью Канзас» были всего лишь предвыборными аргументами.

6. Впрочем, на президентских выборах 1856 года партии остро нуждались в предвыборных аргументах. Смятение умов росло. В результате кампании по отмене рабства виги, потеряв своих великих людей, Клея и Уэбстера, еще сильнее размежевались — на вигов Севера и вигов Юга. Демократическая партия поддерживала рабство, но либерал-демократы (а таких на Западе и на Севере было немало) не одобряли такую позицию. Чтобы объединить недовольных, были сформированы новые небольшие группы. Некоторые из них, такие как Native American Party[35] или партия Know nothing[36] (названная так, поскольку эта организация была секретной, и, если ее члены подвергались допросу, они должны были отвечать: «Я ничего об этом не знаю»), выступали против влияния иностранных иммигрантов. Приток ирландцев и немцев встревожил пуритан Новой Англии, усматривавших опасность во вторжении католиков или пролетариата. Партия Free soilers[37], враждебно настроенная к идее экспансии рабства, но не разделяющая взглядов аболиционистов, привлекла к себе немногие, относительно умеренно настроенные умы. Чтобы собрать воедино всех сторонников борьбы с рабством, вигам требовалось довести до накала моральное негодование. «Истекающий кровью Канзас» и рассказы о жестоких рабовладельцах выступили в качестве катализатора. Таким образом, из разнородных элементов возникла партия единения под названием: Республиканская. Она заимствовала старое имя приверженцев Джефферсона, а в качестве «платформы» приняла следующую резолюцию: «Отложив и примирив все расхождения во взглядах на политическую экономику, ее члены, единодушно объединившись, будут действовать вместе против экспансии рабства вплоть до окончания конфликта».

7. Республиканцы избрали своим кандидатом Фримонта — солдата, который когда-то исследовал Скалистые горы и был губернатором Калифорнии; демократы умело оттеснили Дугласа, переусердствовавшего с Канзасом, и поддержали северного кандидата Бьюкенена, невыразительного старца, который принес им голоса Пенсильвании. Непримиримый тон республиканской кампании испугал даже самых консервативных вигов. Заканчивающий президентский срок демократ Пирс, понимая, что победа его партии зависит от спокойствия в Канзасе, сгладил там ситуацию и обвинил республиканцев в том, что они во время выборов стремятся бередить старые раны. Это очевидное сдерживание страстей обеспечило победу демократам в 1856 году. Бьюкенен был избран, но республиканцы, при поддержке ряда блестящих ораторов (в том числе адвоката из Иллинойса Авраама Линкольна), собрали огромное количество голосов. Еще несколько ошибок со стороны Юга, и у них должен появиться шанс одержать победу в 1860 году. Первая ошибка была допущена Верховным судом: их вердикт по знаменитому делу Дреда Скотта, негра из Миссури, который, сопровождая своего владельца, оказался на свободной территории на Севере, а затем был отправлен назад в Миссури. Несколько лет спустя хозяин умер, и Дред Скотт начал судебный процесс против его вдовы, требуя отпустить его, поскольку пребывание на свободной от рабства территории de facto[38] делало его свободным. В действительности сам Дред Скотт был неграмотным, совершенно неспособным затеять подобный судебный процесс; дело было явно сфабриковано с нуля активистами борьбы с рабством ради получения судебного решения. Суд Миссури отказал Дреду Скотту в праве подавать иск, поскольку тот не считался американским гражданином. Верховный суд подтвердил этот вердикт, и председатель Верховного суда Роджер Б. Тони из Мэриленда огласил решение: Конституция была принята только для белых, черные не имеют никаких прав и являются частной собственностью владельцев, поэтому федеральное правительство не может распространять на них свою власть в нарушение права собственников. Более того, судья Тони заявил, что компромисс 1820 года противоречит Конституции.

Авраам Линкольн, кандидат от партии республиканцев. 1858

8. Заявление о том, что Конституция гарантирует только права белых, прозвучало неожиданно, поскольку среди подписавших ее многие были выходцами из штатов, где чернокожие считались гражданами, но подобное решение было с восторгом встречено экстремистами с Юга. Теперь они могли утверждать, что Конституция позволяет им распространять рабство на все территории, не обращаясь ни к конгрессу, ни к местным законодателям. Поскольку территории являются общей собственностью Союза, каждый его сегмент имеет право привносить свои собственные обычаи и традиции. Это был отказ от доктрины Дугласа, которая поддерживала местный суверенитет, и теоретически это было также осуждение Республиканской партии, которая выступала против распространения рабства. Но поскольку на практике решение Верховного суда по делу Дреда Скотта нельзя было привести в исполнение, это усиливало позиции Республиканской партии. Как можно ввести рабство там, где большинство выступает против? Доктрина экстремистов — сторонников рабства могла привести только к гражданской войне. Если ее отбросить, оставались еще два разумных тезиса. На выборах в сенат от штата Иллинойс они поразительным образом обрели воплощение в лице двух соперничающих