Теперь семь голов были более или менее готовы. Пришлось проклеить каждую множеством слоев бумаги, чтобы они выдержали перевозку в галерею. Сейчас головы сушились в подвале дома родителей, для чего пришлось взять напрокат несколько промышленных вентиляторов и осушителей воздуха.

Чем больше Дэнни смотрел на головы, тем больше они ему нравились. Выставленные в том виде, как он задумал, они станут почти такими же загадочными, как их прототипы с острова Пасхи. Скоро он покроет головы коллажами из газетных заголовков и фотографий телевизионных ведущих. Майк Уоллес и Опра Уинфри. Дэн Рэзер и Барбара Уолтерс[123]. В законченном виде инсталляция сумеет заставить публику задуматься над тем, что такое в Америке раскрученная телезвезда. В любом случае что-то должно получиться.

Когда Дэнни не работал над головами, то сидел на телефоне. Надо организовать доставку дерна для покрытия полов в галерее, взять напрокат телевизоры, которые поместят на специальные постаменты. Над ними трудился отец. Дэнни был так занят, что даже не сходил в стоматологу по поводу зуба. Да и денег не было, хотя мама каждый раз, когда он улыбался, морщилась и говорила:

— Дэниел, я заплачу. Это мой запоздалый подарок к твоему дню рождения. С таким зубом ты похож на бродягу.

Но дел было действительно невпроворот. Он уже подготовил к перевозке в галерею картины и скульптуры, включая «Вавилон II». Отец помог его разобрать и отметил в схеме цвет каждого элемента, чтобы можно было легко собрать. Потом они долго занимались упаковкой, которую отец заказал в фирме с довольно оригинальным названием «М-р Упаковка». К товару прилагалась видеокассета с инструкцией.

— Нужны еще рулон полиэтилена и струйная воздушная сушка, — сказал он. — Упаковка получится крепкой, как камень. В подобном виде перевозят лодки.

У Дэнни уже появилась надежда, что выставка пройдет удачно. Может, даже удастся что-нибудь продать. Разговоры о ней уже шли. Лавиния сообщила, что в «Культур экзотик» хотят организовать с Дэнни онлайновое интервью и «Пост» собирался представить его в воскресном номере в рубрике «Три вашингтонских художника на подъеме». Вот если бы личные дела были хотя бы наполовину такими же успешными!

Но Кейли общаться решительно отказывалась. Дэнни обдумывал способы, как ее вернуть, но они все были либо банальными, либо очень дорогими, либо и тем и другим. Например, нанять самолет, выписывающий в небе «Дэнни + Кейли = любовь». Корзины маргариток (ее любимых), доставленные в офис. Оперный певец поет под ее окном серенады. Щенок. И дело тут не в банальности. Если бы существовала какая-то надежда, Дэнни бы с этим смирился. Но он сознавал, что все бесполезно, не стоит суетиться.

Однажды вечером, когда он сидел с родителями в гостиной и смотрел по телевизору «Форест Гамп», ему пришла в голову идея. Если Гамп может танцевать с Элвисом и пожимать руку Джону Кеннеди, то наверняка это доступно и кому-то еще. А вдруг сработает?

* * *

— Вот что, мистер, — произнес Клинт, отец Кейли, — в последний раз, когда я с ней разговаривал, она заявила, что не хочет иметь с вами ничего общего.

Этим «мистером» папаша словно ударил Дэнни кувалдой по голове. Дэнни даже покачнулся. Ведь совсем недавно они были друзьями. Собираясь вместе, шутили и наслаждались обществом друг друга. А сейчас он стал «мистером».

Дэнни вздохнул.

— Мы с мамой просто не знаем, что можно сделать, — признался отец Кейли.

Родители Кейли называли друг друга «мама» и «папа». Это была на редкость крепкая, душевная семья, излучающая доброту и щедрость. А какое замечательное у них чувство юмора! Приезды к ним на ранчо Дэнни всегда воспринимал как праздник, и вот теперь он этого лишался тоже.

— Я все ждал, когда вы с Кейли наконец поженитесь, — промолвил Клинт. — Подарите нам внуков.

— Я бы с радостью женился! — воскликнул Дэнни. — Но к ней невозможно подступиться. Она не хочет со мной разговаривать.

Они помолчали некоторое время, потом Клинт спросил:

— Но как же тебя угораздило попасть в это дерьмо? — Заметив смущение Дэнни, он попросил: — Рассказывай все. Я должен знать.

— Все получилось очень… глупо, — начал Дэнни.

Клинт тяжело вздохнул.

— Она тебя с кем-то застукала. Да?

Дэнни чуть не рассмеялся.

— Нет. Я был за границей… ну, это очень долго объяснять… в общем, меня подставили.

— Ладно, какая разница. Насколько я понял, прощать тебя у Кейли нет настроения.

— Нисколечко-ничуть-ни капельки, — быстро добавил Дэнни. В семье Эвансов это было излюбленное выражение.

Клинт усмехнулся. Ему понравилось, что Дэнни его помнит.

— Послушайте, Клинт, у меня есть идея. Я, кажется, придумал способ, как нам помириться.

— Какой?

— Но для этого мне нужен фрагмент видеозаписи, где есть Кейли. Всего на пару минут. Например, вечеринка по случаю дня рождения… еще лучше, если бы она играла где-нибудь в лакросс[124].

— Зачем?

— Долго объяснять, — нерешительно промолвил Дэнни.

— Рассказывай.

— В общем, я придумал… смонтировать фильм, который ей должен понравился. Это поможет установить первый контакт.

Клинт хмыкнул.

— Ну что ж, я помогу тебе.

— Замечательно! — Дэнни с облечением перевел дух.

— Честно говоря, я хочу, чтобы тебе повезло. — Клинт улыбнулся. — Знаешь, когда она в первый раз привезла тебя сюда, ты мне не понравился. Вегетарианец, художник… черт знает что. Но теперь я считаю, что для нашей Кейли ты самый подходящий парень.

* * *

Джейк взялся помочь. Они отнесли кассету в студию, где ее оцифровали и загрузили в компьютер. Дэнни радовался, что у Джейка сохранилась старая программа обработки изображений, хотя похожую можно было отыскать в Интернете. Такую технологию уже разработали не менее пяти фирм.

Подобрать сюжет восхождения на гору оказалось сложнее. Хотя сайт предлагал сто девять тысяч элементов, для загрузки подходили немногие, да и те все были с мужчинами. Потребовался час, пока Джейк нашел молодую женщину-скалолазку, взбирающуюся по вертикальной стене в Голубых горах Австралии.

— А теперь, — сказал он, — надо придумать что-нибудь страшное.

Компьютер жужжал, Джейк напряженно трудился. Через два часа они получили видеосюжет на пятьдесят три секунды, в котором Кейли крупным планом висела под скалой, ища ногами, куда упереться. Затем камера отъезжала, показывая общий план, и вдруг Кейли срывалась и летела в пропасть. Камера продолжала за ней следить. Через десять или пятнадцать метров веревка наконец натягивалась и она повисала над бездной. Камера опять показывала Кейли крупным планом. Брови вскинуты, на губах улыбка, губы что-то шептали, вроде «Слава Тебе, Господи!»