палочке» перед смертью: рабу Бога смерть не страшна, и только он знает истинный секрет счастья. А ещё: жизнь дал Бог, а значит любая жизнь без Бога бессмысленна; если же ты в своей жизни исполняешь волю того, кто дал тебе жизнь, ты обретаешь истинный смысл. А также и счастье, и надежду.

До меня дошло, и я ликовал!

Вера. Она ведь не просто так появилась у меня. Я два с половиной года лопатил Библию. Я бесконечно связывал и анализировал. Иисус сказал: «Люби Бога всем разумом». А в послании Павла евреям: вера — «уверенность в невидимом». Откуда у меня возьмётся эта уверенность, если я игнорирую разум и доводы разума? Впрочем, теперь же это кажется так просто. Как в том же Послании евреям: «всякий дом устрояется кем-либо; а устроивший всё есть Бог». Природа слишком гармонично организована на всех уровнях, чтобы возникнуть самой по себе из хаоса. Сколотить табуретку — и то надо постараться, — хотя бы ненадолго включить мозг и подключить руки. Что уж говорить об организации на атомарном, молекулярном, генетическом, клеточном, организменном уровнях, уровне вселенной? Всё ведь неимоверно сложно; но при этом же — неимоверно мудро, плавно и безотходно. Наличие Высшего Разума — бесспорно и логично. Но наблюдение за природой не открывает Создателя так, чтобы удовлетворить запросы разума, чувство любви и справедливости. И вот тут — Библия. Что за удивительную книгу я держу в руках! Откровение Божьей любви, мудрости, силы и справедливости; в гармоничном равновесии. Книга… Такая вязкая и тягучая. Писанная многими, никогда не собиравшимися вместе, чтобы посоветоваться. С самых первых слов, с Бытия 3:15 завязывается узел, загадка; потом — как будто бы отодвигается в сторону, но нет. Бог тянет за нитки плавно и гениально-неторопливо, для смиренных. И потом — узел развязывается, вот как для меня сейчас. Удивительно. И эта красота религиозной истины подобна удивительному цветку, поднимающемуся из безводной земли, устремляющемуся в небо, сияющему и прекрасному. И он незыблем, руби-не руби его топорами. Пройдут мимо и уйдут в небытие все эти Толстые со своими зелёными палочками, Дарвины со своими как бы научными глупостями, тираны со своим бесконечным кровавым вершением мировых судеб; я со своей маленькой, изобретающей велосипед, глупой жизнью; Кьеркегоры со своими суетными рассуждениями о том, о чём мыслил Авраам, волоча Исаака к горе Мориа, Гребенщиковы со своими эгоистическими «религиозными фикусами»; пизанскую церковь в Пархово сначала взорвут, потом отстроят, потом снова взорвут; города и улицы переименуют (из Просторной в Космодемьянской, из Энгельса — в Шереметевский, из Ленинграда — в Санкт-Петербург), президенты поменяются, памятники вождям изваяют, установят, потом — снесут или отодвинут в угол, полноводные реки иссякнут, красавица станет дряхлой старухой, всё унесёт ураган, а этот великолепный цветок не шелохнётся, будет, как влитой, излучая вечность и вселенскую любовь. Как в книге пророка Исайи, в 40-й главе, 8-м стихе у Макария сказано: «Слово Бога нашего стоит вечно». А Пётр, цитируя это в 1-м Послании, в конце 1-й главы добавляет: «а это то слово, которое вам проповедано».

«Благая весть». Я услышал это выражение от папы, когда он только начал вникать в Библию. Какая-то загадка, какое-то скрытое от большинства послание в Библии, что-то приятное, возвышенное и возвращающее к жизни. Мы пошли однгажды по осени в поход вчетвером: я, Государев, Коля Насреддин и Паша Ястребов. Мы пришли на Вужиху, сели у ночного костра и принялись под водку трепаться о разной похабщине (например, каков «стояк» с большого похмелья, и как это каждый отследил). Я, не помню, в каком контексте, упомянул «благую весть»; о том, что мои родители узнали её, изучая Библию. Коля усмехнулся: «ну и что это за благая весть такая?» Я пожал плечами. Я не знал.

Ну да. Понадобилось два с половиной года, чтобы я вник. Достаточно же открыть Иоанна 3:16 и прочитать там: «так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную». Но Игорю Разумову понадобилось два с половиной года, чтобы понять это, чтобы это опустилось в сердце и стало для него благой вестью.

Глава 2. Новая эра. Благовестник.

«А так как в нас тот же дух веры, о котором сказано в Писании: «Я поверил и поэтому стал говорить», мы верим, а потому и говорим» (2-е послание Коринфянам 4:13, Современный перевод РБО).

Моё состояние в тот день не было кратковременной эйфорией. Для меня началась новая эра. Я начал жить религиозной жизнью. Среди прочего, я стал благовествовать. Я проповедовал многим из тех, с кем был знаком в Просцово: пациентам, сотрудникам, соседям, священнику, сотруднику ФСБ, старым друзьям и прочим. Я был уверен, что обладаю достаточно обширным багажом духовных знаний, чтобы взять на себя роль не просто того, кто передаёт некую религиозную информацию, но и способен обучать других.

В Откровении 2:4 говорится о «первой любви» к истине, — меня несло как раз на этом. Я мало беспокоился о том, что не был никем обучен искусству проповеди и шёл напролом. Мне казалось, я достаточно знаком с человеческой психологией, и опыт работы с людьми в ипостаси некую власть имеющего сельского доктора придавал мне уверенности. Обучался я по ходу, на собственных ошибках.

Я продолжил ещё более интенсивное самостоятельное изучение Библии. Я подчёркивал ручкой в своей уже порядком потрёпанной Библии Макария-Павского те места, которые хотел запомнить, а номера стихов, наиболее, как мне казалось, важных, обводил кружком. Очень скоро значительная часть Библии была подчёркнута (Новый Завет, по крайней мере, процентов на 70).

Алина, видя этот мой подъём, сдержанно радовалась вместе со мной. Я привлёк её к совместному разбору ежедневной информации из брошюры bf «Исследуем Писания ежедневно». Иногда мы вместе молились. Более того, я взял у родителей ежемесячный бюллетень bf «Наше служение», в котором помещалось расписание встреч собрания на буднях, и мы вместе с Алиной вечерами садились и изучали какие-то пункты из этого расписания.

Мне уже не нужно было доказывать, что проповедь благой вести «необходимая обязанность» христианина, как об этом выразился апостол Павел в 1-м Послании Коринфянам: «если я благовествую, то нечем мне хвалиться, потому что это необходимая обязанность моя, и горе мне, если не благовествую!» Мне было это понятно. Как и то, что сказал Христос: «научите все народы». Мне бы даже в голову не пришло, что это должна быть обязанность исключительно священников. Если я знаю что-то,