Он не знал, не понял, что в подвал вбегают люди в опущенных на лицо «балаклавах» и шлемах. С автоматами и в черных берцах. Резкие крики заставляли всех оставаться на местах и не двигаться. И уже разоружали охранников, уже чьи-то властные шаги приближались к трибуне и главной ложе. Сашка упал, так и не приняв смерти. Просто ноги отказались его держать. Нервное потрясение оказалось слишком сильным для него.

Гуров проходил мимо омоновцев, укладывающих на пол охранников этого шоу, разводивших по стенам зрителей и отделявших организаторов. Люди в подвале даже не возмущались, молча доставали документы и отдавали их в руки оперативников МУРа. Лев дошел до выделенной красным шнуром богатой ложи, такой же примерно, как и в спорткомплексе «Заря», только здесь, в подвале «Юности», и кресла были побогаче, и посуда для гостей была подороже. Надо думать, что и ставки, учитывая настоящее холодное оружие и настоящую кровь на арене, были посерьезнее.

– А здесь у нас кто? – остановился он перед ложей, дожидаясь, пока освободят остальную часть трехъярусной трибуны. – Именитые гости, видимо. Так, лицо знакомое, ну-ка, ну-ка. Корень? Ты? Вот это встреча!

Сухощавый смуглый мужчина со скуластым лицом и злыми глазами смотрел на сыщика исподлобья и кривил губы в усмешке.

– Смотри-ка, Станислав Васильевич! – окликнул Гуров Крячко. – А я все голову ломаю вторую неделю, все не могу понять, что мне тут так знакомо, что-то мне все это напоминает. А это след Корня! И он сам здесь собственной персоной. Как же я про этого вурдалака забыл? Вот кто у нас всегда любил кровавые ристалища.

– Не имею счастья быть знакомым с вами, начальнички, – прошипел Корень. – Путаете меня с кем-то.

– Командир! Егоров! – Гуров поискал глазами командира группы омоновцев и подозвал его к себе. – Вот этого чернявого и злобного стеречь пуще всего на свете. Хитрее и злобнее зверя я не помню в своей практике. Двое наручников на него, и двое ваших бойцов пусть его постоянно держат пристегнутым к себе.

– А с этими что? – Капитан Егоров показал на зрителей, у которых оперативники проверяли документы.

– Ребята сейчас разберутся. Кого-то отпустим, а кто-то интерес представляет. А организаторов, работников спорткомплекса – всех на Петровку. И не давать им по пути общаться между собой.

– Смотри, Лева, – дернул Гурова за рукав Станислав и показал на арену, где омоновцы отбирали у бойца азиатского вида короткое копье и пытались привести в чувство лежавшего на песке молодого крепкого парня с наколотой на груди эмблемой ВДВ.

Гуров подошел к лежавшему без движения человеку, возле которого уже суетился врач, и спросил:

– Что с ним? Ранен?

– Нет, не думаю, – ответила врач из бригады «Скорой помощи». – Сердечный ритм чуть учащен, но, в принципе, он в норме. Это что-то вроде обморока.

– Этого заберем с собой сейчас же, – кивнул на парня Гуров. – Когда мы вошли, помнится, он сидел у этой же стеночки, и к его горлу было прижато острое копье. У них тут прямо как в Древнем Риме – палец вверх, палец вниз.

К нему снова подбежал командир омоновцев с рацией в руке:

– Товарищ полковник, передают снаружи. В здание пытался войти человек, подъехавший на машине. Его впустили через черный ход и задержали. Он предъявил документы на имя подполковника полиции Мясникова. Отпустить?

– Кого? – Крячко вытаращил глаза и даже присел от восторга, хлопая себя ладонями по бедрам. – Милый, какое отпустить! Задержать, под белые рученьки подполковника и в автобусик. С уголовниками его…

– Нет, нет! – остановил напарника Гуров. – Мясникова мы заберем с собой в Управление на Житную. Документы ему на руки не отдавать, проверить на предмет у него при себе оружия. Не стесняйтесь, подполковнику погоны носить осталось не долго. Пошли, Станислав, тут без нас закончат. Дело привычное, следователь Ходулин сейчас займется протоколами и обследованием всего этого бедлама. Работы им на всю оставшуюся ночь.

Рука и шея Сашки Белякова были заклеены пластырями. Он сидел на стуле посреди кабинета, опустив голову, и нервно потирал ушибленное плечо. Наверное, боль снова давала о себе знать, потому что проходило действие последнего укола, который ему сделала врач «Скорой помощи». Гуров сидел за своим столом, откинувшись на спинку рабочего кресла, и чуть покачивался, разглядывая задержанного. Крячко по другую сторону по обыкновению сидел верхом на стуле, положив руки на его спинку.

– Ну что, Александр, рассказывай, – начал он, – как ты попал в это заведение, где тебя сегодня ночью чуть не порезали мелкими колечками, как колбасу для бутербродов.

Белякова передернуло, но он быстро взял себя в руки, стиснул зубы и дотронулся до ушибленного плеча. Мысли у него в голове явно еще не улеглись, и отвечать на такие пространные вопросы он пока не мог. Крячко это понимал, он просто хотел своим вопросом немного растормошить парня, заставить рассказывать откровенно, ничего не утаивая. Ведь его от смерти фактически спасло лишь прибытие ОМОНа.

– Сколько ты уже участвуешь в боях? – сухо спросил Гуров.

– Месяца четыре, наверное.

– И все бои в одном месте? В спорткомплексе «Юность»?

– Да. То есть нет. Сначала я выступал в лесу на пикниках. Это они меня вроде бы проверяли на пригодность. А потом уже контракт подписали, и я стал здесь драться. В «Юности».

– Кто тебя в это шоу пригласил, кто тебя агитировал?

– Владиславом его зовут. Большой такой, высокий. Я не знаю его фамилии. Он тут вроде как менеджер по борцам или начальник службы безопасности, что ли. Не знаю.

– Этот? – Крячко показал Белякову фотографию Логинова, которого Гуров ранил в лесу неподалеку от того места, где был убит бывший участковый Колесников.

– Да, этот. Он мне первое время и платил за бои. А потом уже здесь другие люди.

– Сколько человек участвует в боях?

– Даже не знаю. За последние месяцы я видел новеньких человек двадцать и из «старичков» человек десять. Они анонсируют всегда предстоящий бой с какой-нибудь изюминкой, с какой-то особенностью. А это значит, что почти всегда появляется новый боец.

– Такие схватки, как сегодня – вооруженного бойца против безоружного, – часто проводятся?

– Часто. Я слышал, что часто, а сам вот впервые…

– Тебя кончить хотели, Саша, – тихо проговорил Крячко. – У них часто после таких встреч остаются трупы. Мы их уже находили. Кого ты знаешь из начальства, из руководителей этого вашего шоу?

Сашка говорил много, подробно, стараясь все объяснить. Возникало ощущение, что он сейчас заново начинал жить и со вкусом пытался это почувствовать. Знал он мало, ему всего не доверяли, как, наверное, и другим бойцам, но кое-что замечал сам, узнавал по слухам. Сашка помог установить еще с десяток бойцов. Он уверенно подтвердил, что Мясников бывал почти на каждом бое и делал ставки. Сашка, естественно, не знал, что на фотографии, которую ему предъявили, снят подполковник полиции из ГУВД Москвы.