Сначала глаза Иоланды округлились, затем она нахмурилась.

– Подними его еще раз, если тебе не трудно, – сказала она.

Я подняла, она достала что-то из ящика стола, посыпала столешницу и жестом указала мне снова поставить туда рюкзак. Что бы там ни происходило с моим барахлом, теперь возня в рюкзаке прекратилась.

– Ты хочешь, чтобы я на что-то взглянула?

Я открыла рюкзак, и вдруг мне почему-то расхотелось прикасаться к оберегам.

– Погоди-ка, – сказала Иоланда и снова что-то достала из ящика – на сей раз деревянные щипцы.

С обеих сторон на них были начертаны необычные символы. Я уцепила один из оберегов за кончик и рванула его из рюкзака – хотя мне показалось, что еще немного – и он выскользнул бы сам, как снятое со спиц вязанье. Как только амулет оказался на свободе, второй его конец закрутился в воздухе, словно искал что-то, потом, изогнувшись, обвился вокруг щипцов и пополз вверх – к моей руке.

– Брось его, – резко велела Иоланда. Я бросила. Как только оберег коснулся поверхности стола, я услышала шипящий звук и почувствовала неприятный запах – не просто неприятный, а очень неприятный, – и спустя мгновение перед нами лежал только какой-то вязаный лоскут, прицепленный к свече зажигания; в нем зияла дыра, по краю обведенная коричневато-фиолетовой каймой. Кайма подрагивала.

– Ой, – сказала я.

– Вот именно, ой, – спокойно подтвердила Иоланда. – Это не оберег, а «жучок». Где он был?

– В «Разва…» – в моей машине.

– Ты ее закрываешь?

– Здесь – нет, – ответила я, чувствуя, как по позвоночнику поднимается волна холода.

– Нет, – сказала она. – Если бы тот, кто подбросил тебе это, приходил сюда, то я бы об этом знала.

– Значит, этот кто-то или что-то может проникать в закрытую машину, – волна холода продолжила свое восхождение. «Все-таки что-то, – подумала я. – Нет, стоп. Вампиры не делают «жучки». Или делают?»

– Так, откуда все остальное?

– Понимаете, с тех пор, как я пропадала на два дня, моя мама стала закупать для меня амулеты. Чтобы служили оберегами. И я решила спросить у вас, живые ли они еще.

– А машина вообще не защищена магией?

– Только той, что шла в комплекте – на руле, на колесах…

Все производители в мире вставляют в логотипы магический символ, а производители машин, соответственно, ставят свой логотип с магическим элементом на рулевом колесе каждой тачки.

– Замки на дверцах снабдил заговорами тот парень, у которого я купила машину, но думаю, что его штуки не сработали. – Я нахмурилась. Дэйв никогда не претендовал на роль специалиста по оберегам, он обещал только, что «Развалюха» сможет тронуться с места. – Машине пятнадцать лет, тогда сплав еще не изобрели.

Благодаря этому сплаву производители получили возможность зачаровывать в машине практически что угодно. Между древними машинами, выпущенными до изобретения сплава, и теми, что были изготовлены уже после, имеется существенная разница в цене. Однако кое-кто, включая меня, Мэла и Дэйва, считали, что этот сплав сродни кремам для лица, которые гарантируют стопроцентную защиту от морщин, или пищевым добавкам, которые гарантируют фигуру голливудской звезды за тридцать дней.

В последнее время коммерческие лаборатории занялись разработкой заговоров, которые растворялись бы в краске, как соль в воде, и любой предмет, окрашенный такой краской, становился бы, таким образом, зачарованным. Когда они его получат, то, конечно, организуют колоссальную рекламную компанию – но на самом деле от него будет мало толку. Не больше, чем от соли в воде. Конечно, для уничтожения зловредных триффидов это отличное средство, но вспышки размножения триффидов не наблюдалось уже несколько поколений. Когда воспаляется горло – лучше поесть меда и выпить аспирина, чем полоскать его соленой водой. А если имеешь дело с вампирами – может быть, краска и остановит их на несколько секунд, но не сможет помешать в конце концов разбить лобовое стекло и вытащить тебя наружу.

Лучшим оберегом для поездок, увы, по-прежнему оставалась скорость езды.

Иоланда не стала говорить о пользе быстрой езды, не стала успокаивать и прочее. Ну, мы ведь только что убедились, что успокаиваться пока рано. Этому «жучку» явно не повредила езда в автомобиле.

Иоланда взяла что-то, сильно смахивающее на вязальный крючок – там даже крючочек на кончике был – и начала тыкать этой штукой лежащую на столе кучку оберегов. Из нее выкатилась бледно-голубая бусина, еще чуть-чуть блестящая.

– Я думаю, часть из них были вполне дееспособны еще совсем недавно. Их заговорили на защиту от «жучка», от его действия они и износились. И давно ты придумала складывать обереги в…

– В бардачок… – рассеянно добавила я.

Как правило, «жучок» по форме приблизительно соответствует тому объекту, за которым с его помощью следят. Если требуется выследить человека, «жучок» похож на эдакую вытянутую звездочку, кончики которой – это голова, руки и ноги, а вместо сердца внутрь вставлена бусина, или кристалл, или микросхема. Я была уверена, что заметила бы, если бы мама подсунула мне «жучка»… да и мама не была настолько глупа, чтобы так поступить. Восемь лет совместной жизни с отцом обеспечили ей лучшее понимание вопросов магии, да во всех других вопросах одурачить ее было сложновато.

В какой момент я заметила, что десяток или даже дюжина амулетов в моем бардачке из аккуратной кучки превратились в спутанный клубок? Когда я открывала бардачок? Ах да, мне нужна была карта, я сидела за рулем. Несколько вещичек вывалились оттуда на пол. Они зашуршали, как и полагается шуршать оберегам, а я наклонилась за ними, не сводя глаз с карты. Я подняла один или два, но шуршание продолжалось. Они двигались по полу, заползали под сиденье пассажира, а некоторые даже добрались тормозов и проползли под мое сиденье, выказывая необычную для амулетов оперативность. Я по-прежнему не обращала на это все должного внимания. Я шарила руками по полу, хватала все, что движется и не глядя забрасывала в бардачок.

Но если бы под сиденьем водителя находился жучок, амулеты бы попытались объединиться и вместе нейтрализовать его.

Это произошло через день или два после нашей с Патом и Джессом безрезультатной вылазки в Не-Город.

«Будь начеку», – сказал мне Пат.

– ООД, – сказала я, сама не веря. Нет, уже веря. Веря, и чувствуя себя так, словно лечу по шахте лифта в ледяную воду. – Это сделал кто-то из ООД. Из ООД.

Кто бы это ни был, ему не понравится то, что этот трюк не сработал. Ни один нормальный представитель человеческой расы не может уметь обезвреживать жучки.

– Моя дорогая, – сказала Иоланда, – все крупные организации в той или иной степени коррумпированы. И чем мощнее организация, тем опаснее коррупция. В молодости я хотела вступить в одну из крупных гильдий обережников – Заммит или Друзиллу, для этого надо было доказать свою профпригодность. Кое-кто из моих соучеников туда поступил, и наш учитель неделями, а то и месяцами, переживал «потерю». Он так и говорил: «Мы потеряли Бенедикта», или «Мы потеряли Ансиллу». Мне повезло – наука шла у меня туго. Когда мне представилась возможность выбрать, где именно реализовать свои навыки, я предпочла остаться где была. Многие годы нас было всего трое: Хрисогон, Ипполит и я, остальные приходили и уходили.