— И когда ты уходишь? — спросила я.

— Со следующей недели, — ответила Леся.

Мне будет непривычно без неё. Она — единственная, с кем в этом классе мажоров я подружилась.

— Очень жаль, — сказала я. — Но мы же…будем видеться с тобой?

— Мы в другой район переезжаем, — произнесла Леся. — Не намотаешься каждый день… Но иногда, по выходным будем ездить друг к другу в гости. Да?

Что-то мне подсказывало, что она меня в свой новый дом не позовёт. Не захочет показывать, как сильно изменилась её жизнь, да ещё и в худшую сторону. Но я и дед всегда её с радостью примем.

— Конечно, — улыбнулась я ей. — Приезжай, когда захочешь. А Назар… Ему это всё ещё обязательно аукнется!

— Да что ему будет-то… — проговорила Леся, грустно глядя впереди себя. — Таким, как он, никогда ничего не бывает. Они не умеют любить и ценить настоящих людей возле себя, а не каких-то кукол… “У него гранитный камушек в груди”.

— Бывает-бывает, — уверенно заявила я, словно знала, что так оно и будет. — Ещё будет сам просить тебя о поцелуях, а ты будешь нос воротить!

После выходных Леся в самом деле больше не вернулась в школу.

Без неё мне стало ещё тоскливее, а на Назара я затаила ещё большую обиду.

* * *

Взглянула на экран смартфона снова между уроками и снова увидела, что никаких пропущенных не было.

И такая тоска навалилась, что слёзы сами собой опять побежали по щекам.

В последнее время не помню, чтобы они у меня высыхали.

Мы ездили с дедом к маме… Она снова не узнала меня.

Это было короткое свидание, как с чужим человеком.

Я каждый раз надеюсь, что она узнает меня, обнимет, назовёт любимой доченькой, как когда-то, но это не происходило. Врачи поговаривают о том, что процессы уже необратимы и скоро начнётся ещё большая деменция…

Только дедушка и небо сейчас знали, как же мне было одиноко и плохо.

Был ещё один человек, на груди которого я бы осушила свои слёзы, и рядом с которым мне точно стало бы легче, потому что он сказал бы мне в привычной манере:

“Не рыдай, Бэмби. Ненавижу женские слёзы… Ну, иди, обниму!”

Но он тоже от меня отказался.

Как же это больно! А я ведь только поверила, что он мог стать тем самым, о котором пишут в женских романах о любви…

— На, — услышала я рядом голос и вздрогнула. Утёрла слёзы и посмотрела на того, кто оказался рядом со мной возле большого окна в школьном коридоре. Назар. Он протягивал мне салфетку.

87

— С-спасибо… — Забрала я бумажный платок и использовала его по назначению. — Ты почему не на уроке? Звонок давно прозвенел.

— А ты?

— А я плачу.

— А я тебе платок даю.

Я невольно улыбнулась и посмотрела на него. Всё же Назар не такой бука, я знаю. Просто он…обиделся, или скорее, расстроился, когда понял, что мне нужен Даня.

Вот только с Лесей он почему-то ведёт себя отвратительно. Неужели виной тому — я? Я, наверное, должна его как-то за это пожурить — ведь девчонка даже из школы ушла, в том числе, из-за него, а он и ухом не повёл.

Но имею ли я моральное право его воспитывать? Назар всё-таки уже большой мальчик. Да и воспитатель из меня так себе — я даже со своими проблемами разобраться пока неспособна.

Впрочем, после случившейся аварии в близнеце Даниила тоже что-то изменилось. Он переживал за брата, безусловно. И сейчас, когда мы стояли рядом, я чувствовала, что мы оба думаем о том, кого вместе любим. Он — брата, я — своего мальчика…

— Опять из-за него слёзы льёшь? — спросил Назар.

— Да, — кивнула я.

— Правда так…любишь его? — спросил он, сглотнув на последнем слове. Оно далось ему нелегко, и это было понятно.

Только теперь я поняла, что было у него с Лесей — он пытался с ней забыть меня. Но у него ничего не вышло…

Плохой способ залечить старые раны от любви, но кто я такая, чтобы его судить?

Леся всё равно ушла. Может, и к лучшему. Найдёт себе нормального парня!

Да и Назар остынет рано или поздно.

Да уж, как грустная лав-стори на четверых…

— Да, — честно ответила я. — Люблю.

— И готова будешь к тому, что он, может быть…

— Нет, — твёрдо заявила я. — Не готова. Потому что ничего плохого с ним не будет. У Дани всё будет хорошо, ты слышишь? Не смей говорить и думать, что возможно что-то иное.

— Ты веришь в силу мысли?

— А во что ещё остаётся верить? Во что угодно поверю, лишь бы ему это помогло…

— Да… — протянул он задумчиво, глядя на меня. — Ты и в самом деле его любишь. Теперь и я в этом убедился. Надеюсь, и мне однажды так повезёт…

Стало немного неловко, но на самом деле, мне самой было так сильно плохо, что я просто не в состоянии была вникать в чужую боль.

— Повезёт, конечно. У тебя вся жизнь впереди, — сказала я, а сама подумала о том, что, возможно, его счастье было так близко, но он его не узнал. Леся. Она ведь любила его по-настоящему, нет то, что эти все куклы, что крутились вокруг в поисках праздника и веселья… Но Назар свой выбор сделал. — Я знаю, что ты не хочешь нам помогать, но… — Повернулась я к нему. Я готова была использовать любой источник информации, любую ниточку тянуть, которая могла бы связать меня с Даней. — Может, ты знаешь: твой отчим поговорил с Даней? Он обещал, но так и не позвонил мне.

— Знаю, — ответил он.

Я внимательно посмотрела на Назара. Неужели я сейчас всё узнаю?

— И как всё прошло? — спросила я с замирающим сердцем.

— Да никак, — нахмурился всегда весёлый парень. Мне показалось, что вот сейчас он был настоящим и больше ничего не играл. Вопросы, касающиеся его близнеца, были слишком серьёзными для шуток. — Даня упёрся рогом, и всё.

У меня внутри всё упало, а в ушах зазвенело от обиды.

Значит, он