— Ты закончила? — спросил Фабиан, пытаясь вспомнить события последних дней и осознать тот факт, что маячок принадлежал Тувессон, а не Муландеру.

— Я не знаю. Я тебя спрашиваю. Так ли это? Сама я, честно говоря, понятия не имею, что, черт возьми, все это значит.

— Речь идет о Муландере. Ни больше ни меньше, — сказал Фабиан. — Он совсем не тот, за кого вы его принимаете. Правда в том, что он лишил жизни и Хуго Эльвина, и свою…

— Эльвин? — перебила его Тувессон. — Лишил жизни? Что ты такое говоришь? Он же покончил с собой.

— Нет, — Фабиан покачал головой. — Именно так все и должны были думать, и, к сожалению, Эльвин — не единственная жертва Муландера.

— Но подожди. Ты стоишь здесь и всерьез обвиняешь Ингвара, сотрудника моего отдела, в том, что он…

— Астрид, ты говоришь, что я все время был занят своими мыслями и у меня было какое-то личное дело, и это действительно так. Все время после похорон Эльвина я работал над собственным расследованием в отношении Муландера. Расследованием, которое сам Эльвин начал несколько лет назад.

Тувессон покачала головой, как будто не могла поверить в то, что он сказал.

— Это правда, — продолжал Фабиан. — Я очень хотел рассказать тебе обо всем. Но это было невозможно. До того момента, как у меня появилось достаточно доказательств, а они у меня оказались только сейчас. Астрид, он убил по крайней мере пять, возможно, шесть человек. Ты приехала как раз тогда, когда я собирался арестовать его. Позвони Хиллеви Стуббс, если не веришь мне. Она помогала мне и может подтвердить каждое мое слово.

Лицо Тувессон стало белым как мел, и она сжала пистолет так, словно это было единственное, что удерживало ее от того, чтобы упасть в обморок.

— Ингвар, это правда? — спросила она, поворачиваясь к Муландеру. — Он говорит правду? Ингвар, ответь мне. Так ли это?

— И да, и нет. Это правда, что Эльвин вел тайное расследование. Но не в отношении меня, а в отношении Фабиана. Хуго подозревал, что это он накачал Ингелу Плугхед, его бывшую одноклассницу, наркотиками, вырезал ей матку, что позже привело ее к самоубийству. Он несколько раз заговаривал об этом со мной, но я, к сожалению, не принимал это всерьез, пока он не умер. — Муландер сглотнул. — Не спрашивай меня, как, но каким-то образом Фабиан, должно быть, нашел материалы расследования. — Он покачал головой и, казалось, был готов разрыдаться в любую минуту. — Это просто ужасно. Эльвин был одним из моих самых лучших друзей.

— Астрид, ну же, — сказал Фабиан. — Ты же не веришь в это, не так ли…

— Успокойся и помолчи! — крикнула Тувессон Фабиану.

— Но, черт возьми! Он же все выдумывает! Разве ты не видишь…

— Заткнись, я сказала! Ни слова больше!

— Выдумываю? — Муландер развел руками. — Зачем же мне выдумывать, когда у меня есть доказательства и по убийству Эльвина, и про Плугхед?

Тувессон переводила взгляд с Муландера на Фабиана с пистолетом в руках.

— Сама подумай, — продолжал Муландер. — Он здесь уже два года. Никто не знал его до этого. Два года, что в точности совпадает с тем, когда начались все проблемы. Или как? Я не знаю, что именно тебе известно об истории, которая произошла с ним в Стокгольме, но там двое его коллег погибли при странных обстоятельствах. А всего через несколько месяцев он приезжает сюда. Я уж не говорю о его сыне, который сейчас находится под стражей, подозреваемый в том, что он состоял в «Банде смайлов».

— Но, Ингвар, я не понимаю! Почему ты мне ничего не рассказал? — спросила Тувессон. — Если ты знал обо всем этом, почему ты ничего не сказал?

Муландер повернулся к Фабиану, сглотнул и снова посмотрел на Тувессон.

— Гертруда, — наконец произнес он, его нижняя губа дрожала. — Я сказал, что она бросила меня, но это неправда. Это Фабиан… Это он забрал ее у меня, — он снял очки и вытер глаза. — Что мне было делать? Ты же знаешь, как сильно я ее люблю.

Тувессон задумалась на несколько секунд, после чего наконец кивнула.

— Так вот почему ты звонил мне посреди ночи и вчера, и в воскресенье?

— Что? Кто звонил? — спросил Муландер, прежде чем до него дошло, что Тувессон смотрит на Фабиана, который, в свою очередь, кивнул.

— Астрид, как долго мы работали вместе, ты и я? — продолжил Муландер. — Должно быть, лет четырнадцать-пятнадцать. Верно?

— В августе будет шестнадцать, — сказала Тувессон, снова поворачиваясь к нему.

— Получается, мы были коллегами и друзьями почти шестнадцать лет.

— Да, верно, — кивнула Тувессон и пристально посмотрела ему в глаза. — Тем не менее я никогда не чувствовала, что могу полностью положиться на тебя.

— Что? Я думаю, ты всегда могла положиться на меня, — Муландер, развел руками.

— Да, по идее так и должно быть. Но теперь, когда я думаю об этом… Я никогда тебе полностью не доверяла. Никогда, ни разу за все эти годы.

— Астрид, когда ты не могла доверять…

— Ложись на живот, вытянув руки и ноги.

— Ты серьезно? Ты…

— Ингвар, прошу тебя, — прервала его Тувессон и, казалось, сделала над собой усилие, чтобы не разрыдаться. — Не усложняй ситуацию еще больше.

Муландер некоторое время подумал, прежде чем наконец взял себя в руки и лег на землю, после чего Тувессон кивнула Фабиану, чтобы тот подошел и надел на него наручники.

После всего пережитого Фабианом все прошло на удивление гладко, и когда это было сделано, он и Тувессон помогли Муландеру встать на ноги, после чего они в полной тишине начали двигаться к машинам.

Никто из них ничего не сказал. Молчали и оба помощника Муландера. Как будто не осталось нужных слов, все их вытеснила тишина. Безмолвие, похожее на вакуум, окутало все вокруг. Туристов, которые внезапно перестали шуметь, машины, которые перестали проезжать мимо них по улице. Собак, которые больше не лаяли, и даже гравий у них под ногами, который больше не издавал ни звука. Как будто все вокруг затаило дыхание.

Звук, который наконец сумел прорваться через завесу тишины, заставил их остановиться и повернуться друг к другу.

Три разных звука одновременно из трех разных карманов.

Фабиан и Тувессон достали телефоны.

Сообщение было от Лильи, оно было отправлено всем сотрудникам их отдела, в том числе и Муландеру. Похоже, в нем содержалось много информации. Но как только Фабиан увидел в теме сообщения слова Милвох и Тиволи, он сразу понял, что Тувессон повезет Муландера в следственный изолятор одна.

Гертруда Муландер ждала этого целую вечность. Через горе и боль она ждала, когда это произойдет. Надеялась. Но это случилось только тогда, когда она потеряла всякую надежду выжить. Надежду на то, что кто-то придет, чтобы спасти ее, пока не стало слишком поздно. Только тогда наконец-то случилось это.