Но ничего не поделаешь. Со временем они тоже все поймут. И они, и все остальные. Что, как бы странно все это ни выглядело в их глазах, это он был тем, на чьей стороне правда.

Если бы все было так просто… Он чувствовал себя так, словно бросился в пропасть с завязанными глазами, не зная, как далеко он будет падать и где приземлится.

Наручники лежали у него в правом кармане пиджака. Единственное, что ему нужно было сделать, — это достать их и попросить Муландера вытянуть вперед руки. Может быть, все произойдет быстро и без всякой драмы и к тому же закончится всего за несколько секунд. Если подумать, Муландер не заинтересован в том, чтобы устраивать сцены. Наверное, даже не понадобятся наручники, нужно просто поговорить с ним, положив руку на плечо коллеги.

— Ингвар, — сказал он наконец, нарушая молчание.

А дальше все произошло в совершенно неправильном порядке.

Первое, что пришло ему в голову, было осознание того, насколько ошибочными были его предположения. А через несколько секунд появилась боль, которая распространилась по телу, изначально появившись в солнечном сплетении. Только тогда, когда он согнулся от боли, держась руками за живот, он понял, что Муландер ударил его со всей силы и теперь собирался встать и сесть за руль фургона.

Боль пронзила его изнутри, когда он поспешил к кабине водителя, а затем словно сторонний наблюдатель увидел, как выпрыгнул из-за края и упал.

Не совсем понимая, как это произошло, он ухватился за ногу Муландера и, как будто это был его спасательный круг, стал держаться за нее, пытаясь вытащить коллегу из кабины водителя, несмотря на все пинки, которые получал по рукам и лицу. В это же время дверь машины ударила его по голове, снова и снова, как будто жила своей жизнью и была на стороне Муландера.

Конечно, ему нужно было сдаться и отпустить ногу. Особенно принимая во внимание все, ради чего ему еще предстояло жить. Все, что действительно имело значение. Но он не мог. Несмотря на удары, которые оставляли все более глубокие раны у него на лбу, несмотря на кровь, которая текла ему прямо в глаза. Он уже плохо видел, что происходит, и мог только продолжать удерживать коллегу.

Может быть, потому, что боль не усилилась, а будто притупилась. Как будто его тело собиралось отключить все ненужные сейчас функции, абстрагироваться от всего шума и замкнуться в осознании того, что если он выпустит из рук ногу Муландера, то будет продолжать падать и потеряет вообще все.

Он мог расслышать отдаленные крики помощников Ингвара. Пытался ли он заглушить их своим криком или это была попытка собрать воедино последние силы — этого он не узнает уже никогда. Но внезапно наступила тишина, и он услышал собственный безумный крик, больше похожий на рев, и вскоре увидел Муландера, лежащего прямо на асфальте перед ним.

Ему удалось вытащить коллегу из фургона, и на мгновение у него было время запечатлеть в памяти, как тот крутится на животе, пытаясь встать, в то время как помощники схватили Фабиана и стали оттаскивать его назад. Но они опоздали. Он уже бросился вперед.

Вместе с Муландером он упал прямо на землю, оказавшись на этот раз сверху. Борьба закончилась, одной рукой он прижал лицо коллеги к асфальту, в то же время другой потянулся за наручниками.

— Эй! Фабиан! — Голос одного из помощников сначала послышался как-то невнятно, его слова показались каким-то бормотанием, но вскоре он уже смог их расслышать и осознать, как будто его способность слышать наконец восстановилась. — Ты с ума сошел? Вскоре после этого он почувствовал, как две руки снова начали тянуть его назад.

— Отпустите меня! — закричал он и попятился, одновременно пытаясь завести руки Муландера за спину и надеть на них наручники.

— Но, черт возьми. Какого черта ты делаешь? — услышал он голос другого помощника, в этот момент рук стало уже четыре, и они сумели оторвать его от Муландера и оттащить подальше по асфальту. Только когда ему удалось вытащить пистолет, они отпустили его.

— Послушайте меня, — сказал он, вставая и вытирая кровь с глаз рукавом пиджака, при этом бросив взгляд на Муландера, чтобы убедиться, что тот остался лежать на животе. — Как бы странно это ни звучало, но Ингвар Муландер, ваш руководитель и мой коллега, подозревается в совершении нескольких убийств. Поэтому я прошу вас отойти, чтобы я мог арестовать его. Хорошо?

Помощники переводили взгляды с пистолета в его руке на Муландера и обратно.

— В смысле «подозревается в совершении нескольких убийств»? — наконец спросил один из них. — Стал бы Ингвар…

— Да, к сожалению, это именно так. Но сейчас нет смысла задавать вопросы. Я все равно больше не могу ничего рассказать прямо сейчас, — сказал он, в то время как кровь продолжала течь из ран на его лбу прямо в глаза. — Поэтому я прошу вас еще раз. Отойдите и позвольте мне сделать свою работу.

Два помощника, казалось, не знали, что делать.

— Назад! — наконец крикнул он и направил на них пистолет, после чего они начали пятиться назад, подняв руки над головами, а он снова был вынужден вытереть кровь с глаз рукавом пиджака. — Вот и отлично. Хорошо. Теперь я хочу, чтобы вы…

— Брось пистолет! — прервал его голос, который не принадлежал ни одному из помощников, ни Муландеру. — Я сказала, брось пистолет!

Он узнал его, но так и не понял, кому он принадлежит, пока не обернулся и увидел, как Тувессон двигается вперед, держа пистолет обеими руками.

— Астрид, успокойся, — сказал он. — Позволь мне все объяснить.

— Я хочу, чтобы ты бросил оружие! И я хочу, чтобы ты сделал это прямо сейчас! — Тувессон остановилась в нескольких метрах от Фабиана, направив пистолет прямо на него.

— Но, черт возьми, позволь мне сначала все объяснить…

— Просто делай, что я говорю, иначе я выстрелю!

Фабиан положил пистолет на землю и покачал головой.

— Это ошибка, Астрид. Просто чтобы ты знала об этом. Самая большая в твоей жизни.

— Моя? Значит, это я поступаю неправильно? — кивнула Тувессон. — Интересно. Значит, это не ты последние несколько недель вел собственную игру и пренебрег нашим самым сложным расследованием за всю историю? И не ты поступаешь неправильно, когда в один прекрасный момент начинаешь угрожать береговой охране оружием, а теперь творишь то же самое здесь, направив пистолет на нашего коллегу?

— Астрид, я все могу объяснить, — сказал Фабиан, тем временем как Муландер начал вставать. — Если ты только позволишь мне…

— Я не знаю, сколько раз я говорила тебе, что здесь мы одна команда, — перебила его Тувессон. — Что мы честны и делимся своими мыслями и идеями. И все же ты продолжаешь лгать мне прямо в лицо раз за разом. Ссылаешься на то, что должен заботиться о своей семье, а на самом деле оказываешься где-то совсем в другом месте. Или как сейчас, когда ты обещал явиться на совещание, но вместо этого поехал прямо сюда. Да, можешь не удивляться. В последнее время я наблюдаю за тобой через GPS-передатчик у тебя под машиной, и, мягко говоря, узнала много интересного.