Глядя, как он обнимает мать, я смягчилась… Он же Кастил, Темный. Я видела, как он сносил головы, даже глазом не моргнув, вскакивал на деревья и клыками разрывал глотки. Он поразительно силен и ужасно жесток, и тем не менее в этот момент он был всего лишь мальчиком в объятиях матери.

– Мама. – Его голос охрип. – Ты мне ребра сломаешь.

Она рассмеялась, легко и счастливо, отодвигаясь от него.

– Это трудно сделать. – Она опять прижала ладонь к его щеке. – Ты что, стал выше?

– Нет, мама.

– Уверен?

– Этот мальчишка перестал расти давным-давно, примерно в то время, когда перестал нас слушать, – заговорил наконец его отец, и в его тоне, несмотря на смысл сказанного, звучала любовь.

Она опять рассмеялась, похлопав Кастила по щеке. Наверное, она сказала еще что-то, потому что он кивнул и шагнул в сторону. Он протянул руку ко мне.

– Мне хотелось бы должным образом представить мою жену, – произнес он, и теплые медовые глаза встретились с моими. – Пенеллаф.

Не разрывая наш зрительный контакт, я вышла вперед и вложила свою руку в его. Он пожал ее, и мое чутье заполнил сладкий вкус шоколада. Медленно выдохнув и вернув ему пожатие, я посмотрела на его мать. Может, сказались годы, проведенные в роли Девы, потому что меня вел инстинкт, не имеющий никакого отношения к гулу, который вибрировал в моей крови. Я поклонилась в пояс и выпрямилась.

– Для меня честь познакомиться с вами официально. – Слова спокойно текли с моих губ. – Кастил так тепло о вас отзывался.

От Кастила потянуло весельем, но от его матери я ощутила словно бы всплеск холодной воды, слегка смешанной с недоверием. Как будто она только сейчас меня увидела. Может, она и в самом деле впервые посмотрела на меня с того момента, как я вошла в комнату. Я ничуть не сомневалась, что ей известно о случившемся в Пустошах, поэтому не могла винить ее в изумлении при виде меня – относительно нормальной, не похожей на охваченного жаждой крови вампира.

Я и сама вздрогнула – как это ни странно, но я порой забывала, пусть всего на несколько минут, о том, что случилось. Когда же я об этом вспоминала, как сейчас, мне тоже не верилось.

Но мать Кастила застыла как вкопанная, воззрившись на меня. С ее лица отхлынула кровь.

– Мама? – обратился к ней Кастил. – Ты в порядке?

– Да.

Она прочистила горло, а ее муж сделал шаг вперед. Она продолжала пристально смотреть, и у меня одеревенела спина.

– Просто… прошу прощения. – Ее золотые глаза расширились, а на губах появилась слабая улыбка. – Я поверить не могу в то, что вижу. Валин рассказал, что случилось – что ты вознеслась.

– Я не мог позволить ей умереть – заявил Кастил прежде, чем я заговорила. В нем начал бурлить гнев – как рябь под стоячей водой. – Я точно знал, что делал, ответственность лежит на мне. Не на ней.

Королева Элоана скользнула взглядом по сыну.

– Знаю. Так сказал и твой отец. Я не взваливаю на нее ответственность за то, что сделал ты.

У меня перехватило дыхание.

– Вы не должны взваливать ответственность и на Кастила тоже. Я же не вампир.

– Вижу, – сказала она, осматривая мое лицо, словно в поисках известных особенностей Вознесшихся. – Но что, если бы ты стала вампиром?

– Что, если? – с мягким вызовом произнес Кастил, отпуская мою руку.

Его отец сделал большой глоток из своего стакана, и у меня возникло ощущение, что мы возвращаемся к тому же разговору, которой был у Кастила с отцом, когда они спорили о моем Вознесении. Я очень не хотела повторения этого.

– Мы не можем изменить того, что было сделано со мной, или того, что сделал Кастил, спасая мою жизнь, – начала я, крепко сцепив пальцы. – Нам повезло, что я не обратилась в вампира. Довольно бессмысленно продолжать спор о том, что могло бы произойти, когда этого не случилось. Кастил понимал риск. И все равно дал мне шанс, и я по-прежнему жива. Я не вампир. Вопрос закрыт.

Гнев Кастила улегся, но холодное ощущение от удивления его матери усилилось.

– Вопрос закрыт только в том случае, если случившееся в руинах останется между теми, кто там был. Если слухи об этом распространятся, некоторые могут решить, что ты ничем не отличаешься от Вознесшихся. Поэтому вопрос не закрыт лишь потому, что, как кажется на первый взгляд, все обошлось.

Она говорила ровным тоном, но в нем сквозило высокомерие, от которого у меня першило в горле и щипало глаза. Моя рука задела чью-то теплую кожу. Это Киеран подошел ближе, и его прикосновение стало еще одной мелочью, напомнившей, что мне подобное запрещали, когда я была Девой. Это заставило меня вспомнить все годы, когда я была вынуждена молчать. Терпеть, когда мне или обо мне говорили все что угодно. Принимать все, что со мной делали.

Я так волновалась, примут ли меня его родители, еще до того, как мы с Кастилом перестали притворяться и признали, что наши чувства друг к другу настоящие. Я хотела, чтобы король и королева меня приняли, но то, что сделали со мной, было сделано с нами обоими. Мы не по своей воле оказались в той ситуации. А из-за тех, кто называет Атлантию своим домом. Я попыталась справиться с першением в горле. Я должна была.

Потому что я больше не носила вуаль.

Интуиция подсказывала, что происходящее сейчас, вероятнее всего, будет в будущем определять мои отношения с родителями Кастила. Я уже стояла на зыбкой почве, но это не Тирманы, которые были моими опекунами в Масадонии. Это не королева Илеана и король Джалара. И я сбежала от одной короны не для того, чтобы молчать и принимать покровительство другой.

Я встретила ее взгляд и не отводила глаз, закрыв чутье и не позволяя себе читать никого из присутствующих. В этот момент имело значение лишь то, что чувствую я.

– Вопрос закрыт, и не только потому что читать Кастилу нотации бесполезно и они служат лишь единственной цели: взвалить на него вину за то, в чем виноваты ваши люди. – Я слегка вздернула подбородок. – Но и потому, что это всего лишь очередная утомительная беседа на данную тему.

Ноздри королевы Элоаны раздулись. Она резко втянула воздух и приоткрыла губы.

Но я еще не закончила.

– Более того. Я не уверена, стоит ли беспокоиться о том, что случившееся в Пустошах получит огласку. Насколько понимаю, вольвены преданы мне и не станут делать ничего, что мне навредит. Верно, Киеран?

– Верно, – отозвался тот.

– Присутствовавшие там атлантианцы преданы Кастилу, и вряд он считает, что они его предадут, – продолжала я, по-прежнему смотря на королеву. – Кастил, я права?

– Да, – подтвердил он таким же сухим тоном, как и Киеран.

Тем не менее в его голосе прозвучала знакомая мне пылкость.

– Все остальные свидетели, за исключением короля, мертвы, и можно с уверенностью предположить, что они в ближайшее время не станут ни с кем делиться подробностями той ночи, – продолжала я. Я так сильно сжимала пальцы, что они заныли. – Если же случится маловероятное и события получат огласку, я все равно не думаю, что есть повод волноваться. Похоже, народ Атлантии достаточно умен, чтобы понимать: поскольку у меня нет клыков и я могу выходить на солнце, я не вампир. Или я недооцениваю их здравомыслие?