Квентин не был особенно выносливым бегуном. Из-за явного возбуждения он дышал всем ртом, отчего его легкие обжигал холодный воздух, и силы были на исходе.

Все же он не хотел сдаваться. Все внутри него бунтовало против того, чтобы безнаказанно дать убежать убийце профессора Гэнсвика, и его ярость и упорство открыли второе дыхание.

С быстротой молнии он летел по улице, испачканной нечистотами. По другую сторону роскошной главной улицы, в которой проживали купцы, адвокаты и ученые, Эдинбург представлял собой жалкую картину, не говоря уже о боящемся дневного света сброде, снующем по улицам. Переходы от кварталов были условны, и незаметно для себя можно было попасть в район, где лучше не появляться с наступлением сумерек.

Но тогда Квентин не думал об этом. Его единственной целью было схватить убийцу и заставить его ответить за все сполна. Задыхаясь от бега, он добрался до поворота, куда скрылся человек в балахоне. Проулок был коротким и вел в задний двор-колодец. С трех сторон он был окружен глухими стенами без окон, а с четвертой был единственный выход.

Обескураженно Квентин остановился и обернулся вокруг своей оси. В гаснущем свете дня он внимательно рассмотрел стены — от убийцы не осталось и следа. Тут взгляд Квентина упал на деревянный люк, устроенный на неровном тротуаре.

Без сомнения, он вел в подвал, это была единственная возможность ускользнуть со двора, и именно этот путь избрал убийца. Без долгих размышлений Квентин схватился за ржавое железное кольцо и поднял люк. Гнилой запах вырвался наружу, и на какой-то миг Квентин заколебался. Но потом он сделал рывок. Если он сейчас сдастся, то убийца профессора Гэнсвика бесследно исчезнет, а этого он не желал ни в коем случае.

Поспешно он схватился за лестницу, которая вела вниз по стене шахты, и спустился вниз. Перекладины были холодными и поросшими скользким мхом, так что ему приходилось быть внимательным, чтобы не оступиться. На глубине около трех ярдов лестница закончилась, и Квентин оказался в холодном, темном подвале.

Недостаточный свет, проникающий в шахту, едва освещал окружающую обстановку. Квентин видел призрачные очертания, старые ящики и бочки, содержание которых издавало вызывающий тошноту запах. К тому же он слышал где-то во тьме шорохи, подсказывающие ему, что он находится здесь не один.

Его решительность заметно поубавилась, и он сказал себе, что это была довольно глупая идея — прыгать в шахту, не имея при себе оружия или хотя бы лампы. Подчиняясь импульсу, он хотел развернуться и схватиться за лестницу, чтобы выбраться обратно наружу, как непосредственно возле него загорелся свет. Это была спичка, которую зажгли и поднесли к фитилю свечи. В ее свете Квентин увидел отвратительную вырезанную из дерева морду.

Это был убийца, который подкараулил его.

Тяжелый плащ из черной шерсти спадал с его богатырской фигуры, и огромный капюшон был натянут на голову. Угроза, которая исходила от него, ощущалась всём телом.

— Ты ищешь меня? — насмешливо спросил человек в балахоне. — Ну, ты меня нашел.

Какое-то мгновение от ужаса и страха Квентин не мог произнести ни слова. Но потом его возмущение ужасным кровавым убийством преодолело их, и изо всех сил он убедил себя, что таинственный фантом, возникший в темноте, в действительности человек из крови и плоти, такой же человек, как и он.

— Кто вы? — спросил Квентин. — Почему вы убили несчастного профессора Гэнсвика?

— Потому что он занимался вещами, от которых ему следовало держаться подальше, — прозвучал ответ. — Точно так же, как и тебе. Нехорошо бегать по улицам в такое время и орать во все горло. К тому же легко привлечь внимание существ, которых лучше оставить в покое.

Человек в плаще поднял высоко свечу, так, чтобы ее пламя осветило большее пространство в подвале. И к своему ужасу Квентин увидел, что повсюду за бочками и ящиками что-то копошилось.

Вперед вышли существа, которые были мало похожи на людей. Их грязная одежда висела лохмотьями, едва отличаясь от покрытой грязью и коростой кожи. На лицах, покрытых увечьями и шрамами, виднелись налитые кровью глаза, а желтые зубы оскалились с неудержимой жаждой убийства.

Квентин слышал об этих людях — их называли «безымянными». Они были отбросами общества, без происхождения и места жительства. Они жили в самых темных закоулках города, и кто попадал им в руки, не должен был ждать пощады. Еще никогда прежде Квентину не встречался ни один из них, теперь же их была целая дюжина. Непроизвольно он отшатнулся назад и ударился спиной о лестницу.

Они выступали из темных углов, скорее ползли и просачивались, нежели шли. В руках они держали ножи и поржавевшие кинжалы, обломанные рапиры, чьи наконечники еще были окровавлены о глотки, проколотые ими в последний раз. Эти люди были порождением ночи, и мрачный человек в балахоне, похоже, командовал ими.

— Он ваш! — сказал он им, после чего по рядам раздалось отвратительное хихиканье. Пара глаз вспыхнула, и один из парней с длинными волосами, чей нос раздробили в потасовке, пошел на Квентина со своим ножом, чтобы заколоть его без промедлений.

Квентин среагировал моментально. Единственным выходом было развернуться и схватиться за перекладины лестницы. Он хотел убежать прочь, только прочь из этой подвальной дыры и жаждущих крови лезвий подлых убийц.

Безымянные возмущенно заорали, когда увидели, что ему удалось ловко убежать. Подняв смертельное оружие, они бросились к лестнице.

Квентин карабкался наверх изо всех сил. Он заметил, как размахивали кинжалами у него за спиной, чувствовал разрезаемый клинками воздух. Лезвия промахивались буквально на волосок. Костлявые, истощенные руки хватали его, а одной из них удалось даже схватить его за правую стопу.

Он закричал и забрыкал ногой, отчаянно защищаясь, и в следующий миг снова был свободен. Молниеносно он цеплялся за следующие перекладины, быстро, как только мог, карабкался наверх и вскоре выскочил наружу.

Банда убийц наступала ему на пятки, они ни за что не хотели упустить легкую добычу. Человеческая жизнь в их глазах ничего не стоила, они убивали и не задумывались. Сюртук Квентина и его новые сапоги были для них достаточным поводом, чтобы превратиться в убивающих бестий. Чудом он выскочил из шахты и побежал через двор.

— На помощь! — закричал он что было мочи, но либо его никто не слышал, либо те, кто услышал его, предпочли держаться подальше.

Безымянные выползли вслед за ним из шахты, бесчисленные, как крысы. Квентин изо всех сил побежал к проходу, где заканчивался переулок. К своему ужасу, он увидел, что выход из внутреннего двора перекрыт — перед ним стояло двое обтрепанных парней, одежда которых висела лохмотьями. Они были вооружены деревянными дубинами с вбитыми в них гвоздями — ужасное оружие убийц из мира, в котором не было ни прав, ни закона. Один из двоих, с повязкой на глазу, зарычал как хищник и взмахнул булавой, преграждая жертве путь.

Квентин остановился. В отчаянии он огляделся в поиске другого пути к бегству, но такового не было. Безымянные, увидевшие, что он попался в ловушку, не спешили. Они разделились и потихоньку приближались к нему, сжимая кольцо на внутреннем дворе, с искаженными злобными ухмылками на лицах. Человека в балахоне не было видно, он уже давно смылся.