В первые минуты осмотра на все вопросы врача она отвечала «oui».[33]Она предполагала, что он спрашивает ее, на что она жалуется. Врач измерил ей давление, прощупал руками живот. Давление у Сюзанны было крайне низким. Сюзанна увидела цифры на экране прибора, так что врачу не пришлось ей ничего объяснять. Живот, кажется, был в порядке. Врач стал пальпировать сильнее. Вдруг он насторожился и что-то спросил.

– Oui, – ответила Сюзанна.

Пальцы врача продолжали пальпировать низ ее живота. Дверь в комнату открылась, и вошел Михаэль. Из-за его плеча выглядывал Фил, несмотря на то, что Сюзанна полураздетая лежала на диване. Врач прикрыл ее купальным халатом и сказал:

– Madame, vons etes enceinte, vous comprenez?[34]

Он давно заметил, что Сюзанна не понимает его.

– Что он сказал? – спросил Михаэль.

Прежде чем Сюзанна или врач смогли ответить, Фил хлопнул Михаэля по плечу и радостно завопил на всю крохотную, убогую комнатушку:

– Congratulations, Daddy![35]

Это Сюзанна поняла и без перевода.

– Impossible![36]– воскликнул Михаэль.

Затем он решил объяснить врачу, что тот ошибся.

– Как по-французски «стерилизация»?

Врач пожал плечами, вынул из сумки стетоскоп, положил прохладный диск Сюзанне на живот, под купальный халат. Послушав ее, он передал стетоскоп Михаэлю. Михаэль напряженно прислушался.

У Сюзанны появилось чувство, что ее сердце вот-вот перестанет биться. Сейчас он все поймет! Вмешательство врача раскрыло ее обман. Михаэль взволнованно смотрел на нее. Сюзанна знала, что он сейчас скажет. «Ты не Надя!» Но вместо этого Михаэль спросил:

– Ты слышала когда-нибудь, как бьется сердце?

Сюзанна помотала головой. Михаэль отдал врачу стетоскоп, повернулся и вышел из комнаты. Врач уложил медицинские инструменты в сумку и последовал за ним. На кухне он выписал рецепт. Михаэль заплатил ему, снова взяв деньги из сумочки Сюзанны. Попрощавшись, врач ушел.

Париж! Сюзанна лежала в старом махровом халате на потертом диване. Свет электрической лампочки, висевшей на голом проводе, отражался в окне без занавесок. В голове Сюзанны крутился вопрос Андреа: «Вы не хотите предъявить иск Веннингу?» Из этой фразы можно было сделать только один вывод. Из кухни доносился шум воды и стук посуды. Дверь в прихожую оставалась открытой. Приблизительно полчаса она оставалась наедине со своими страхами. Затем в дверях появилась Памела и холодным тоном осведомилась:

– Would you like some chicken?[37]

Сюзанна кивнула.

– Dinner is ready,[38]– сказала Памела.

От этого приглашения веяло ледяным холодом, словно из холодильника, где недавно лежал тот самый цыпленок.

Настроение у всех собравшихся за столом было подавленным, говорили несколько медленнее, чем обычно, так что Сюзанна кое-что поняла. Прежде всего имена. Судя по всему, ее все еще принимали за Надю. Михаэль рассказывал о Харденберге, Хеллере, Сюзанне Ласко, Вольфганге и Нассау. Дом с собственным пляжем, номер в гостинице больше, чем вилла, которую ей подарил отец. Она была одержима жаждой роскоши, ненасытна в погоне за богатством. Деньги, деньги, деньги, для нее не было ничего превыше денег. Даже на раны, которые она наносила другим, она наклеивала дорогой пластырь. За все, что ему пришлось вынести во время ее запоев, она подарила ему «ягуар». Конечно, это великолепная машина, но он мог бы обойтись и без нее.

Время от времени Михаэль бросал на Сюзанну враждебные взгляды. Фил и Памела делали вид, как будто ее здесь нет. Но Сюзанна была даже рада этому: ей не нужно было участвовать в беседе. Михаэль упомянул и о пачке денег в ее сумочке, язвительно заметив, что этой суммы наверняка хватит на оплату аборта в клинике. Когда Памела подала на стол кофе, он вспомнил, что они должны были срочно позвонить в гостиницу, чтобы отменить бронирование номера, и уже собрался было набирать номер гостиницы, когда Сюзанна остановила его.

– Извини меня, – пробормотала она. – Я забыла заказать номер.

– Ясное дело, – прошипел он. – Ты наверняка исходила из того, что он тебе вряд ли понадобится, не так ли?

Фил осведомился, о чем идет речь, и еще раз предложил им комнату для гостей. Речь шла о комнате, в которой Сюзанну осматривал врач. Диван можно раздвинуть, объяснял Фил, и получится отличная кровать. Не очень широкая, конечно, зато «ютная». Видимо, это должно было означать «уютная». Произнося это слово, Фил широко улыбнулся.

– Меня это устраивает, – сказал Михаэль. – Если тебе неудобно, то ты не обязана здесь оставаться. Просто позвони в клинику, они наверняка смогут принять тебя уже сегодня вечером.

– Не думаю, – сказала она. – Я записалась только на понедельник.

Сюзанна мысленно похвалила себя за удачную выдумку. Если в понедельник она сядет в такси и он будет думать, что она поехала в клинику, то он не так быстро ее хватится.

Вскоре после полуночи он последовал за ней в маленькую комнату, закрыл дверь, лег в постель рядом с ней и спросил, в какую клинику она записалась.

– Почему это тебя интересует? – спросила Сюзанна. – Можешь не переживать. Я все сделаю сама.

Он кивнул:

– У полиции наверняка есть еще вопросы относительно вечера пятницы. Я мог бы сказать им, что ты находилась на Кеттлерштрассе и я был вынужден ждать тебя до полуночи. Я все им расскажу, если ты и дальше будешь настаивать на том, что это дело касается только тебя. Не забывай, что я в нем тоже участвовал.

Она не понимала, чего он хочет от нее. Звучало так, будто он хочет присутствовать при аборте и наблюдать за тем, как убивают его ребенка. На мгновение она забыла о том, что играет чужую роль. Сейчас она была только Сюзанной Ласко.

– Рассказывай им обо мне все, что хочешь. Я уже давно поняла, что ты мне не доверяешь. Да, ты прав. Я не хотела забеременеть. Но я собираюсь выносить и родить этого ребенка. Нравится тебе это или нет.

– Ты хочешь оставить ребенка? – Михаэль был обескуражен.

Да, подумала Сюзанна, права была Надя, когда говорила ей: «Он с ума сойдет, когда узнает, что стал отцом».

– Зачем ты тогда записалась на аборт? – спросил Михаэль.

– Никуда я не записывалась, – сказала она. – Это было лишь твое предположение. А я просто не стала его опровергать. Зачем? Ведь если я скажу правду, ты мне не поверишь. А ребенка буду рожать я, а не ты. Ты хотел развестись? Отлично! Я и одна справлюсь.