Чехов наклонился, пытаясь спрятаться за Лизку, что было не просто — ее короткая стрижка этому никак не способствовала. Впрочем, можно было и не прятаться — с какой стати любимчик судьбы в шикарном лимузине стал бы разглядывать проржавевшую «копейку»…

Все встало на свои места. Жалкий его успех обрел настоящую цену. Карабкаешься, карабкаешься — а наверху все равно суки. Закон жизни, мать их… Его передернуло от злобы и зависти — чего уж там, зависти тоже. Ну почему суки всегда наверху?!

Елизавета что-то почувствовала.

— Случилось что?

— Нормально, — тускло отозвался Чехлов.

— Ладно — чего случилось?

— Со мной бывает, — придумал он, — просто спазм. Затылок схватило. Надо домой, полежать часочек.

Она то ли поверила, то ли решила не вникать.

— Куда подбросить?

— Без разницы. Тебе куда по пути?

— Ленинградка, Тверская, Садовая…

— Да хоть Тверская, — сказала она без особой уверенности.

Он высадил ее у Маяковской, потрепал по загривку и вздохнул вслед. Не тянет Лизка на центр, куда там. Даже у шлюх своя элита и своя лимита…

Через два дня пришло время платить за аренду. Чехлов позвонил. Мужик на трубке вежливо попросил подождать, потом назначил время и место. Опять ресторан. Что ж, роли легли так, что ему снова играть восхищенного зрителя. Придется. За все надо платить.

Впрочем, на сей раз он хотел увидеть Чепурного. Пожаловаться? А хрен его знает! Этот, по крайней мере, может понять. Во всяком случае, лучше, чем молча скрипеть зубами.

Ресторан был новый, не лучше и не хуже, просто новый. Места встречи не повторялись. Что стояло за этим разнообразием, Чехлов не знал: может, Чепурной скучал в приевшихся интерьерах, может, демонстрировал бывшему косвенному начальнику широту своих возможностей. Кое-что, впрочем, повторялось — опять столик в углу, опять два бультерьера чуть поодаль, опять на столе у охранников стояла только пепси-кола.

Чехлов деликатно положил деньги на край стола.

— Шикуем, — сказал Чепурной, — прямо-таки купаемся в капусте. Ну и чего ты суетишься? Я же сказал — два месяца льгота. По делу, я еще тебе должен стипендию платить, как студенту.

— Вроде уже выучился.

— Хочешь показать, какой ты благородный, а я жлоб? Забери, пригодятся. Какой-нибудь патрубок полетит, ремонт будет за твой счет… Все, закрыли тему! Тебе мясо, рыбу?

— Как ты, так и я, — неловко улыбнулся Чехлов, пряча деньги.

— Значит, и то, и другое, — сказал Валерка.

Опять харч был высшего класса. Ели, однако, почти молча, Чепурной был задумчив, Чехлов тем более старался не возникать. Босс, однако же, что-то уловил.

— Случилось что?

— Да нет, все нормально.

— Давай, говори, — почти приказал Чепурной.

— Ехал, понимаешь, мимо конторы. А из ворот — Маздаев. «Линкольн» на полквартала, новенький, металлик, Нинка рядом — помнишь? Хозяин жизни!

Глаза у Чепурного сузились.

— Любопытно… А пузанчик наш как?

— Его я, как ушел, не видел. Ни разу не видел.

— Тоже ведь небось не бедствует, а?

— Он себя никогда не обижал.

Чепурной слегка повел взглядом в сторону охранников:

— Дай-ка Гену.

Один из бультерьеров поиграл на кнопках плоской трубки и, вежливо пригнувшись, протянул хозяину.

— Гена, — сказал Чепурной, — запиши-ка, — он продиктовал адрес, — и проверь. В плане нашего интереса… Посмотри, что можно сделать. — И добавил с расстановкой: — Мне это — желательно!

Чехлову он велел позвонить через четыре дня.

Чехлов, как и было велено, позвонил ровно через четыре. Мужской голос на том конце провода попросил подождать, а потом передал новое указание: перезвонить в четверг после обеда.

— Хорошо, — согласился Чехлов.

Приказная система отношений его не тяготила, за жизнь привык. Сперва приказывали только ему, потом кто-то ему, но и он кому-то. Разница была лишь в том, что прежде давили должностью, а теперь еще и деньгами. Деньги, пожалуй, были получше. По крайней мере, Чепурной вызывал куда больше уважения, чем лицемер директор или Маздаев на высоких каблуках. Бандит? Может, и бандит. Но бандит лучше казнокрада.

Ждать четверга не пришлось — в тот же вечер телефонный мужик перезвонил и вежливо приказал подъехать завтра к восьми. Ресторан опять был новый — на набережной, из самых дорогих.

Чехлов приехал с запасом, кое-как приткнул свою жестянку среди шикарных иномарок — в каждой третьей дремали шофера, молодые, спортивные, готовые по команде мгновенно пружинисто распрямиться. Скромно поболтался на улице и ровно в восемь вошел.

Диспозиция была привычная: столик в углу и телохранители в ключевых точках.

— Садись, — сказал Чепурной.

Чехлов сел.

— Не сюда, — Чепурной указал на стул рядом с собой. — Тот для гостя.

Стул для гостя стоял спинкой к залу.

— А кто будет?

— Хороший человек, — усмехнулся Чепурной, — с плохими компанию не водим. Встреча друзей. Так сказать, традиционный сбор.

Ждать не пришлось. Рядом задребезжало, один из бультерьеров поднес к уху трубку и вопросительно глянул на Чепурнова. Тот кивнул:

— Давай.

— Давай, — негромко повторил охранник в трубку. И почти тут же в дверях показался директор. Крепкий малый на полшага сзади то ли почтительно его пропускал вперед, то ли конвоировал.

За те месяцы, что не виделись, толстяк практически не изменился: тот же тугой животик, тот же серый костюмчик, галстук не для красоты, а для приличия — скромный бюджетник, свой среди своих, не начальник, а коллега, живущий от зарплаты до зарплаты. Он улыбался, но улыбка была трусоватая. И шажки были мелкие, и шел он, словно съежившись, стараясь занимать как можно меньше места. И папочка в руке была похожа на салфетку официанта.

Чепурной не привстал навстречу, но гостеприимно развел руками:

— Какие люди без охраны!

Однако банальность фразы и безликость интонации точно определили каждому свою ступеньку. Интуиция у толстячка сработала безукоризненно, садиться без приглашения не стал.

— Да вы садитесь, — шевельнул ладонью Чепурной, — прошу. Мы тут без чинов, все свои. Так сказать, встреча без галстуков.

Директор сел. Место было самое неудобное, носом в угол, что за спиной, не видать — но другого стула не предложили.

— Давненько не виделись, — сказал Чепурной, — ведь сколько воды утекло.

— Море целое, — тут же согласился директор.