Лишь тот настоящий Мастер, кто является частью своего творения.

Элвин подбежал к мехам и принялся качать их, пока угли не раскалились до такой степени, что любой другой кузнец давно удрал бы из кузницы и подождал в ночной прохладе, пока огонь немножко ослабнет. Но не Элвин. Вместо этого он подошел к горну и шагнул прямо в пламя. Он чувствовал, как на его теле горит одежда, но не обращал на это внимания. Он обнял руками плуг, прижал его к груди и одновременно стал исцелять себя, но не по кусочкам, а всего сразу, говоря телу: «Оставайся живым! Переноси огонь, который жжет тебя, в плуг!»

И одновременно с тем он сказал плугу: «Следуй примеру моего тела! Живи! Учись у моих живых частичек, пойми, что каждая часть тела занимается своим делом, и действуй подобным образом. Я не могу явить тебе форму, которую ты должен обрести, и не могу научить тебя этому, потому что сам не знаю, как это происходит. Но я могу показать тебе, что значит быть живым, показать болью своего тела, показать исцелением, борьбой за жизнь. Стань таким! Как бы тебе трудно ни пришлось, учись у меня, — это ты, будь, как я!»

Это заняло целую вечность. Элвин дрожал в огне, пока его тело боролось с жаром, отыскивая способы нести огонь, как река несет воду, и вливать его в плуг, который превратился в океан желтого пламени. И атомы, находящиеся внутри плуга, отчаянно пытались сделать то, о чем просил Элвин, — они хотели повиноваться ему, но не ведали как. Однако его зов был силен, слишком силен, чтобы его не услышать; причем услышать его приказ — мало. Они должны поверить, что Элвин желает им только добра. Они доверились ему, захотели стать живым плугом, о котором он мечтал, поэтому каждую частичку времени, по сравнению с которой секунда показалась бы вечностью, атомы пытались сделать то, пытались сотворить это, пока внутри золотого плуга не возник новый образ, который обрел жизнь — такую, какой требовал Элвин. За одно-единственное мгновение образ распространился по металлу, и плуг ожил.

Он ожил. Элвин почувствовал, как золото движется под руками, чтобы удобнее расположиться среди угольев огня, чтобы взрезать их и перевернуть, словно они были почвой. А поскольку в почве этой не могло взрасти семя жизни, плуг скользнул прочь, удаляясь от огня к краю горна. Он двигался потому, что решил оказаться в другом месте, куда и переместился. Достигнув края горна, он перевалился через него и покатился на пол кузницы.

Испытывая неизмеримые страдания, Элвин также выкатился из огня и тоже упал, распростершись на холодном земляном полу. Теперь, когда всепожирающее пламя больше не терзало его, тело принялось бороться с умиранием кожи. Оно исцеляло Элвина, следуя образу, который юноша в него заложил. Элвину не нужно было говорить ему, что делать, и направлять его. «Стань собой», — был приказ Элвина, поэтому знак, находящийся внутри живых частичек тела, повиновался образу, который стоял у юноши в голове, пока тело вновь не исцелилось. Новая кожа ровно обтянула плоть, ни следа ожога не осталось на ней.

От чего не мог Элвин избавиться, так это от памяти о боли и от слабости, поскольку на исцеление ушло много сил. Но ему было ровным счетом наплевать на это. Как бы он слаб ни был, сердце его торжествовало, потому что плуг, который лежал рядом с ним на земле, был сделан из живого золота. И вовсе не Элвин создал его, Элвин лишь научил металл, а тот в свою очередь сам сотворил себя.

Ловчие ничего не нашли, хоть и объехали весь город. И как темноволосый ловчий не всматривался вдаль, отыскивая беглецов, он так ничего и не увидел. Ни одна лошадь не скакала во тьме, унося мальчишку, ни один огонек сердца не двигался в ночи. Каким-то образом раб-полукровка спрятался от них, что, насколько они знали, было невозможно. Но, вероятно, ему все-таки удалось скрыться.

Разумнее всего было поискать там, где мальчишка жил эти годы. Надо посмотреть в гостинице, в домике у ручья, в кузнице — там, где пылали яркие огоньки сердец. Люди, живущие там, почему-то засиделись чуть ли не до рассвета. Ловчие подъехали к гостинице и привязали лошадей неподалеку от дороги. Зарядив ружья и пистолеты, они отправились на разведку. Проходя мимо гостиницы, ловчие снова вгляделись внутрь здания, тщательно обследуя каждый огонек, но ни один из них не соответствовал образцу, заключенному в шкатулке.

— Надо посмотреть в коттедже, где живет эта училка, — сказал светловолосый ловчий. — В первый раз мы ведь там его нашли.

Темноволосый ловчий глянул в сторону домика. Конечно, сквозь деревья коттедж не было видно, но то, что ловчий сейчас искал, не скроют ни деревья, ни самые крепкие стены.

— Там два человека, — произнес он наконец.

— Так, может, один из них полукровка? — предположил светловолосый ловчий.

— Судя по шкатулке, нет, — ответил темноволосый и вдруг грязно ухмыльнулся. — Учительница, живущая одна, принимает в это время ночи какого-то посетителя? Догадываюсь, кто у нее в гостях, и это вовсе не мальчишка.

— Все равно пойдем глянем, — настаивал светловолосый ловчий. — Скорее всего ты правильно рассудил, и она не будет жаловаться, если мы вдруг вломимся к ней в дверь, иначе мы расскажем всей округе, что увидели внутри ее домика, когда случайно проходили мимо поздно ночью.

Они посмеялись над этим и направились по освещенной лунным светом тропинке к домику мисс Ларнер. Они намеревались выбить ногой дверь и хорошенько повеселиться, пока училка будет скакать по комнате и выкрикивать угрозы.

Но самое смешное, что, когда они подошли к коттеджу, этот план начисто выветрился из их голов. Они абсолютно забыли, зачем сюда шли. Ловчие снова взглянули на огоньки сердец и сравнили их с тем, что лежало в шкатулке.

— Какого дьявола мы перлись сюда? — вознегодовал светловолосый ловчий. — Парень наверняка в гостинице. Мы же видим, что его здесь нет!

— Знаешь, что я подумал? — спросил темноволосый. — Может, они убили его?

— Они что, совсем чокнутые? А зачем было красть мальчишку?

— Тогда куда, по-твоему, они его запрятали, если мы ничего не видим?

— Он в гостинице. Могу поспорить, они наложили на пацана какие-то обереги. Но стоит нам открыть двери, как заклятия рухнут, и мы сразу увидим его, вот так вот.

На какое-то мгновение темноволосый ловчий подумал: «А почему бы заодно не заглянуть в домик к учительнице? Ведь на него тоже может быть наложен оберег? Почему бы нам сначала не открыть эту дверь?»

Но эта мысль мгновенно ускользнула от него, так что в следующую секунду он уже ничего не помнил — он даже не помнил, что у него родилась такая идея. Темноволосый ловчий молча побрел за своим компаньоном. Мальчик-полукровка наверняка в гостинице. Сто к одному.

Пегги, разумеется, увидела ловчих, когда те подошли к ее домику, но ни капли не испугалась. Все это время она исследовала тропки ожидающего Артура Стюарта будущего, и ни на одной из них не было того, что мальчика уведут с собой ловчие. Артура поджидало немало опасностей — это Пегги видела, — но сегодня ночью с ним ничего не случится. Поэтому она не обратила на ловчих никакого внимания. Она увидела, когда они решили уйти; увидела мысль, мелькнувшую в голове у темноволосого ловчего; увидела, как обереги повернули его и отправили прочь. Но за этим она наблюдала краешком глаза — сейчас она с головой погрузилась в изучение будущего Артура Стюарта, рассматривая, что ждет мальчика впереди.