летах зрелых она ничего не делала для восполнения этого недостатка; духовная вялость высказывалась в нерешительности и неспособности к напряженному труду; как скоро вопрос выходил из ряда ежедневных явлений, то она уже приходила в смущение. Но чем более нуждалась она в чужом совете, чем менее была самостоятельна, тем более хотела казаться такою, ибо считала самостоятельность необходимою в своем царственном положении, и горе неосторожному, который бы слишком явно захотел навязать королеве свое мнение. Горячо приверженная к англиканской Церкви, Анна с одинаковым отвращением относилась и к папизму, и к протестантской ереси, почему и показалась нашему Петру Великому «истинною дщерью православной Церкви», по его собственному выражению. Недостатки Анны не могли резко выразиться до вступления ее на престол: видны были ее добрые качества, ее безупречная супружеская жизнь; но, разумеется, самое драгоценное ее качество было то, которого именно недоставало Вильгельму: она была англичанка и отличалась приверженностию к англиканской Церкви.

Что касается политических партий, то восшествие на престол Анны было встречено тори с радостными надеждами, а вигами с недоверием. Виги подозревали Анну в привязанности к отцу и брату; виги действовали враждебно против Анны при Вильгельме и были виновниками сильной ссоры между ними; виги поднимали вопрос: не следует ли престолу по смерти Вильгельма прямо перейти в ганноверскую линию? Тем ревностнее стояли за Анну тори. Так как было вкоренено убеждение, что сын Иакова II, провозглашенный на континенте королем под именем Иакова III, был подставной, то строгие ревнители правильного престолонаследия считали Анну законною наследницею престола тотчас по смерти Иакова II, а на Вильгельма смотрели только как на временного правителя. Привязанность Анны к Англиканской Церкви делала ее идолом для всех приверженцев последней, оскорбленных тем, что король Вильгельм не принадлежал к их числу, был еретиком в их глазах. Оба университета, Оксфордский и Кембриджский, отличавшиеся всегда усердием к Англиканской Церкви, приветствовали Анну пламенными адресами; оксфордские богословы провозглашали, что теперь только, с восшествием на престол Анны, Церковь обеспечена от вторжения ереси, теперь настала для Англии новая, счастливая эпоха.

Кроме вигов и тори в Англии существовала партия якобитская, которая видела законного короля в молодом Иакове III, и эта партия не относилась враждебно к Анне, потому что Иаков III был еще очень молод и не мог сам немедленно явиться в Англию для возвращения себе отцовской короны, и вожди его партии сочли самым благоразумным дожидаться; расстроенное здоровье тридцатисемилетней королевы не обещало продолжительного царствования, притом знали, что Анна терпеть не может своих ганноверских родственников, и тем более могли рассчитывать на привязанность ее к брату. Но чем более было надежду якобитов, тем более страха у приверженцев революции 1688 года; особенно они боялись влияния графа Рочестера, дяди королевы с материнской стороны, сына знаменитого лорда Кларендона: Рочестер был известный якобит, и боялись, что он поднимет наверх людей себе подобных, которые изменят и внешнюю политику, отторгнут Англию от великого союза и сблизят с Франциею.

Но страх был напрасен: новая королева немедленно дала знать голландскому правительству, что будет неуклонно держаться внешней политики своего предшественника; то же было объявлено в Вене и другим дружественным державам. Партия, сознававшая необходимость принятия деятельного участия в войне против Франции, была, по известным нам причинам, также сильна в первые дни Анны, как и в последние дни Вильгельма; и хотя вмешательство в континентальные дела, война за тамошние интересы, трата денег на войну, не обещавшую непосредственных выгод, никогда не могли быть популярны на острове, и партия мира должна была взять верх при первом благоприятном случае и развязаться с войною, однако такого благоприятного обстоятельства теперь еще не было. Что же касается королевы, то самое сильное влияние на нее имел в описываемое время представитель партии войны, лорд Джон Черчилль, граф Марльборо.

Сильное влияние на королеву имел и сам граф Марльборо, но еще сильнейшим пользовалась жена его, которую тесная дружба связывала с Анною, когда еще обе не были замужем. У друзей были противоположные характеры, потому что графиня Марльборо (урожденная Сара Дженингс) отличалась чрезвычайною энергиею, выражавшеюся во всех ее движениях, во взгляде, в сильной и быстрой речи, была остроумна и часто зла. Неудивительно, что ленивая по уму принцесса сильно привязалась к женщине, которая избавляла ее от обязанности думать и говорить и так приятно развлекала своею подвижностию и своею речью. Анна Стюарт вышла замуж за ничтожного Георга Датского, а Сара Дженингс — за самого видного из придворных герцога Йоркского, полковника Джона Черчилля. Трудно было найти мужчину красивее Джона Черчилля. Он не получил школьного образования, должен был приобретать нужные сведения сам; но ясный ум, необыкновенная память и уменье пользоваться обхождением с замечательнейшими лицами, с которыми беспрестанно встречался по своему положению, помогли ему в деле самообразования: чрезвычайная точность и выдержливость во всяком деле рано выдвинули его из толпы и показали в нем будущего знаменитого деятеля; но при этом выдвижении из толпы ловкий честолюбец умел никого не толкнуть, не колол глаза своим превосходством, жил в большой дружбе с сильными земли. Но холодный, расчетливый, осторожный и ловкий со всеми другими, Черчилль совершенно терял самообладание относительно своей жены, влиянию которой подчинялся постоянно и в ущерб своей славе.

Военную деятельность свою Черчилль начал в нидерландских войнах семидесятых годов под глазами французских полководцев. Иаков II возвел его в звание лорда, и в 1685 году лорд Черчилль оказал королю важную услугу укрощением восстания Монмута; но когда Иаков стал действовать против Англиканской Церкви, то Черчилль, ревностный приверженец этой Церкви, отстал от него, и его переход на сторону Вильгельма Оранского условил скорый и бескровный исход революции. Черчилль был возведен за это в графы Марльборо, но скоро не поладил с Вильгельмом, особенно когда жена его была оскорблена королевою Мариею, и последовал разрыв между королевским двором и принцессою Анною. Недовольный Марльборо вошел в сношения с своим старым благодетелем, Иаковом II, и даже сообщил подробности о предприятии англичан против Бреста. Впрочем, впоследствии он снова сблизился с Вильгельмом и был посвящен во все замыслы короля относительно внешней политики. Вильгельм поручил ему начальство над вспомогательным английским войском в Нидерландах и окончательное закрепление континентальных союзов; король видел в нем человека, соединявшего с самою холодною головою самое горячее сердце.

Легко понять, что Марльборо ничего не проиграл с смертию Вильгельма и восшествием на престол Анны, которая смотрела на него, как на самого преданного себе человека. Лорд Марльборо немедленно получил высший орден (Подвязки) и начальство над всеми английскими войсками, а жена его — место первой статс-дамы. Марльборо, собственно, не принадлежал ни к