Мужичок икнул и лихорадочно закивал. Оборотень недовольно скривился и аккуратно отвесил ему легкий подзатыльник, сбив шапку на снег:

— Хватит молчать, шпион! Милор-р-рд спрашивает…

— Да хранят боги его светлость! — заверещал хозяин развалин. — Я всего лишь живу тут, как его милость сказала, и шпионить мне не за кем!

Бастард улыбнулся и придержал жестом занесенную вновь лапу:

— Хватит… Он уже успокоился, не надо его трогать.

— Не надо, не надо! — испуганно косясь на зверя, засуетился погорелец и вцепился в шапку. — Я все расскажу, все, не надо Ратфангу бить!..

Вернув головной убор на место, Ратфанга начал говорить, прерываясь лишь для того, чтобы поглубже вдохнуть. Слова неслись нескончаемым потоком, и гостям с трудом удавалось направить их в осмысленное русло. Под конец рассказа оборотню надоело стоять на месте, и он сел рядом с бастардом, перепугав еще раз мужичка до икоты. Но через треть хинка Хейдер узнал все, что счел нужным, и составил представление о последних днях мертвой крепости.

Ратфанга в самом деле числился среди прислуги, помогая то учетчику, то грузчикам на складах. Его терпели за покладистость и желание угодить более сильным. Когда в Вуоф неожиданно с наемниками появился бастард, осторожный житель крошечной каморки над конюшней насторожился. В маленьком гарнизоне начали шептаться о возможной атаке лорда Дейста и наказании, которое может постичь бунтовщиков, вставших под знамена незаконнорожденного сына. Столь неприятные слова не на шутку испугали Ратфангу, и он предпочел на пару дней перебраться в лес, где еще весною устроил себе маленький шалаш для рыбной ловли. Выпросив у коменданта разрешение на заготовку дров для кухни, хитрец убрался подальше от опасного места и наблюдал разгром крепости с высокой сосны, куда не поленился забраться. Оттуда же он смотрел, как узкая вереница людей покидает пылающие развалины, как наемники вместе с дружиной месят раскисшую дорогу под холодным дождем. Еще неделю бывший мальчик на побегушках отсиживался в лесу, прежде чем рискнул пробраться на чадящие развалины. Заглянув в полуобвалившиеся подвалы, Ратфанга нашел неплохой запас неиспорченных продуктов, кое-что из одежды и даже товары на черный день, собранные бережливым кладовщиком. Порадовавшись столь нежданно свалившемуся на него богатству, единовластный хозяин крепости решил остаться на месте, отложив возвращение в деревню на более позднее время.

— Значит, не пошел домой?

— А чего я там забыл?! Они лишь смеялись, как я тут служить начал! Все говорили: «Ратфанга дурной, неуклюжий! Добрые люди в караулы ходят и в гарнизонной ведомости числятся, а Ратфанга лишь мешки ворочает!» Тьфу на них!..

Бастард усмехнулся. В самом деле, чего хорошего могло ждать великовозрастного трусишку в деревне, где каждый на виду. Другое дело — небольшой городок или крепость: любому, даже самому завалящему человеку место найдется.

— Так и жил один?

— Не, иногда заходили… Как деревню лорд выселил, так охотники заходили. Весной и летом были. Искали, чем поживиться, меня расспрашивали… Но Ратфанга умный, я все ценное перепрятал. Здесь лишь дрова остались.

— Др-р-рова? — Оборотень удивленно покрутил головой. — Дрова… А-а-а, ты про стены и остатки домов… Хр-р-р… Др-р-рова…

Рассказчик поперхнулся словами и замер на секунду. Потом зачерпнул белоснежный снег и растер лицо, стараясь даже не смотреть на огромную фигуру, покрытую черной шерстью. Хейдер постарался вернуть удравшие мысли, участливо переспросив:

— Твои родственники приходили или еще кто… Пошарились здесь, что-то по мелочи взяли и ушли… А ты так и остался.

— Да, господин… Мне пока и тут хорошо… Я на ярмарке коня брал, возил туда кое-что… Потом к брату ездил, где они деревню заново поставили, ему товары оставлял… Все лето, да и осень… А другие так ничего и не нашли…

— А осталось чего? Еще не все продать успел? — улыбнулся бастард.

— Так еще на лето осталось! Как закончу, так лавку с братом откроем! — начал было тараторить Ратфанга, но резко замолк и с ужасом посмотрел на гостей — сильных, уверенных в себе, способных раскаленным железом разговорить любого, кто посмел наложить лапы на чужое имущество.

Вымученная улыбка медленно сползла с его скривившегося лица.

— Эх ты, кр-р-рестьянин, — презрительно выдохнул оборотень и поскреб лапой шею. — За сор-р-рок лет уже, а ни имени, ни уважения… Даже охотники тебя прибить побрезговали… Хр-р-р…

Хейдер выдернул из сугроба лыжи и оббил с них снег. Бросив деревяшки на утоптанный пятачок, приладил крепления к мягким сапогам и забросил на плечи похудевший мешок.

— Ладно, бедолага. Спасибо за рассказ. Я теперь хоть знаю, что отец не истребил гарнизон и жителей деревни. Видимо, хватило ему лишь моей головы… А тебе одно посоветую: не отдавай все заработанное брату. Оставь на черный день. Мало ли как жизнь сложится. Может, тебе снова придется возвращаться сюда, на руины…

— Так вы… того… не будете меня гра… — Ошалевший мужичок так и сидел в сугробе, с недоумением переводя взгляд с одного гостя на другого.

— Никто тебя пальцем не тронет. Мне ни твои развалины, ни ты, ни твои жалкие минты не нужны. Хватит, я уже здесь побыл хозяином. Отдаю тебе право владеть этими землями…

Ратфанга молча смотрел на мужчину и зверя, направившихся к остаткам ворот. Там можно было пробраться, не карабкаясь по занесенным снегом завалам. Если бы гости оглянулись, они бы увидели, что новый хозяин крепости открывает рот, никак не решаясь что-то сказать. Наконец, когда бастард уже выбрался на заметенную дорогу, сзади раздался крик:

— Господин! Господин! Подождите!

Разбрасывая снег, будущий хозяин деревенской лавки бежал к ним, размахивая от возбуждения руками.

— Господин! Прошу вас!..

Обогнув замершего оборотня по широкой дуге, Ратфанга подбежал поближе к Хейдеру и затараторил:

— Я думал, вы меня обидите! Скажете — чужое взял, без спросу! Продаю, выкуп не заплатив! А вы мне все оставили, да еще и разрешение дали!.. Подождите здесь, я мигом! Только не уходите, господин!

И мужичок припустил со всех ног по тропке, ловко нырнув в густые заросли, вплотную подступившие к остаткам стен.

Варулл удивленно покосился на замершего бастарда и заворчал:

— Кто-то говорил, что тьма сожрала мой разум в скалах… Не похоже, чтобы под светом солнца люди соображали лучше…

Путники не успели продрогнуть на морозе, как раскрасневшийся от бега Ратфанга вернулся. С трудом переводя дыхание, он бережно протянул Хейдеру грязную тряпку:

— Вот, оно там лежало… Я подумал, что пригодится… Когда-нибудь…

Бастард осторожно развернул тронутое огнем знамя с перечеркнутым мечами лазурным щитом, в центре которого красовался красавец-олень. Мужчина долго разглядывал символ своего поражения, потом аккуратно свернул и спрятал в заплечный мешок.