Кампания Великобритании по подавлению восстания в Кении началась с операции «Джок Скотт» («Шотландец Джек») 20 октября 1952 г. – в день объявления чрезвычайного положения, – в ходе которой были арестованы 180 предполагаемых руководителей движения мау-мау. Шестеро из них, которые позднее стали известны как «капенгурская шестерка», включая Джомо Кеньятту, предстали перед судом, где им было предъявлено обвинение в участии в движении мау-мау и заговоре с целью совершения убийства. Все они были осуждены и получили тюремные сроки. Считалось, что операция «Джок Скотт» обезглавит восстание, прекратит насилие и быстро покончит с чрезвычайным положением. Однако было предположение, что жестокая тактика этой операции может послужить лишь еще большему восстановлению против себя народа кикую, что приведет их в ряды мау-мау. После операции «Джок Скотт» мятежники из разрозненных групп превратились в настоящую партизанскую армию. Объявление о введении чрезвычайного положения само по себе создало настоящую чрезвычайную ситуацию. Партизанская армия насчитывала около 15 тысяч кенийцев, главным образом из народа кикую, но также и из народов эмбу и меру и небольшого количества представителей племен камба и масаи. Этот сценарий не сильно отличался от малайского, только кенийские повстанцы нашли себе убежище в Абердерах – горном районе, поросшем густыми лесами в центральной части колонии, недалеко от горы Кения.

Переломным моментом для британской кампании по подавлению восстания в Кении стала операция «Наковальня» в апреле 1954 г., в ходе которой военные под командованием Эрскина пошли на чрезвычайный шаг – окружили, арестовали и переправили в другое место все неработающее население кикую в Найроби. Это была крайняя мера: британские военные зашли дальше, чем когда-либо прежде. Операция «Наковальня» была результатом знакомой цепочки событий: слабая разведка с самого начала восстания привела к тому, что военные и колониальные власти стали предпринимать все более экстремальные шаги. Основными принципами, лежавшими в основе этой операции, были насилие и подавление. Взяв на вооружение схожую тактику, использованную в Тель-Авиве перед Второй мировой войной, Эрскин ввел в столицу 25-тысячное войско для обеспечения безопасности, пытаясь очистить город от мау-мау одним внезапным смертельным махом. Эта операция нанесла сокрушительный удар по восстанию. Около 45 тысяч мужчин, женщин и детей были насильно вывезены из Найроби часто с применением насилия. Около 16 500 человек были размещены в центрах за пределами Найроби в ходе операции «Наковальня», и по всей колонии были проведены другие операции. Этот прием массовой депортации не был в Кении уникальным: как мы уже видели, британские власти прибегали к аналогичной тактике в Малайе. Однако при всей схожести масштаб арестов и вынужденного переселения в Кении был беспрецедентным для любого чрезвычайного положения в колониях Великобритании – настолько беспрецедентным, что поразил даже очерствевших душой и много повидавших чиновников. Когда в 1954 г. в Кению прибыл Ричард Кэтлинг, он был потрясен масштабом арестов, отметив, что в Палестине были арестованы приблизительно 500 активистов Иргун и «банды» Штерна, в Малайе – 1200 человек по сравнению с около 78 000 арестованных в Кении. К концу 1952 г. – всего через три месяца после начала восстания – под арестом содержалось свыше 18 000 кенийцев в 176 лагерях по всей стране69.

После операции «Наковальня» колониальный режим ввел три новшества в процесс задержания: фильтрацию, расселение людей по деревням и подрыв морального духа, которые все вместе усиливали систематическое жестокое обращение с арестованными. Фильтрация представляла собой процесс, в ходе которого арестованных допрашивали с целью получить оперативную информацию и оценить степень их приверженности идеям мау-мау. Расселение людей по деревням представляло собой процесс насильного переселения в резервации для кикую (районы Кимабу, Форт-Холл, Ньери и Эмбу). К концу 1955 г. в общей сложности 1 050 899 африканцев из народа кикую были вывезены из своих разрозненных ферм и насильно поселены в одной из 804 деревень, состоящих из 230 тысяч хижин. Как и в Малайе, в таких деревнях свобода передвижения была сильно ограничена: они были окружены заборами из колючей проволоки, траншеями с кольями и находились под круглосуточной охраной. Жителей деревни заставляли трудиться на общественных работах, и, говорят, женщины здесь часто подвергались насилию и другому жестокому обращению. Утверждалось – но это окончательно не доказано, что прием под названием «подрыв морального духа» Бэринг и министерство по делам колоний применяли намеренно, чтобы сделать лагерную систему более жестокой со временем. Этот прием был придуман в лагере Гатигирири в декабре 1956 г. Джоном Коэном – начальником пяти лагерей на равнине Мвеа, которые стали известны как лагеря Мвеа. Этот прием состоял в том, чтобы изолировать небольшое количество арестованных от большой группы и с применением силы с участием признавшихся арестантов вытягивать из людей согласие на сотрудничество. В марте 1957 г. этот прием был отработан в лагерях Мвеа, и о нем было сообщено в министерство по делам колоний. Министр по делам колоний одобрил его вместе с применением «силы принуждения» – тщательно сформулированный словесный оборот, который отличал для колониальной администрации «карательную силу», хотя в реальности разница между ними была незначительна. Говорят, что прием «подрыв морального духа» привел к убийству 11 заключенных в лагере Хола в марте 1959 г. (об этом будет рассказано ниже)70.

С учетом размаха арестов в Кении неудивительно, что пенитенциарную лагерную систему, введенную англичанами, сравнивают с советским ГУЛАГом. И хотя масштаб арестов в Кении шокирует, тем не менее будет ошибкой приравнивать их к советской системе, которая держала за решеткой два с половиной миллиона людей. И хотя важно признать зверства и жестокое обращение англичан с кенийцами, нельзя сравнивать эти две совершенно разные пенитенциарные системы71.

Трудно, если не невозможно с учетом неполноты имеющейся в доступе документации, прийти к каким-то общим заключениям в отношении британской практики допросов и применения в Кении пыток. Безусловно, случалось, что некоторые представители служб безопасности в Кении пытали задержанных во время допросов. Об этом говорится в совершенно секретном письме, которое генерал Эрскин написал главе военного министерства в декабре 1953 г.:

«Нет сомнений в том, что ранее, то есть с октября 1952 г. до июня этого года было много случаев беспорядочной стрельбы со стороны армии и полиции. Я совершенно уверен, что заключенных избивали, чтобы получить информацию. От избиений до пыток небольшой шаг, и я сейчас уверен, хотя мне понадобилось некоторое время, чтобы понять это, что пытки применялись во многих полицейских участках. Я не думаю, что кадровые полицейские участвовали в этом, хотя некоторые из них – вполне возможно. Настоящие хлопоты доставлял кенийский поселенец, одетый в форму KPR, или Кенийского полка…

Использовавшийся в начале кампании метод развертывания небольших армейских подразделений, действовавших в тесном контакте с полицией и администрацией, привел к тому, что армия вышла из-под контроля старших офицеров. Возможно, в тот период такое использование армии было необходимо, но оно привело к плохим результатам.