– Не советую, – обронил Шегал.

Посол мгновенно утратил свой отчаянный задор.

– Минут через двадцать, – посоветовал Вячеслав. – Он будет мягок, насколько это возможно.

Ищущий Истину искоса поглядывал, как Кей ест, точнее, что он ест. Но Кей не собирался поддразнивать чужого, грызя куриную лапу: жареная рыба, которую он ел, вполне соответствовала правилам хорошего тона. Стандартное человеческое оскорбление иных рас с успехом применялось против алкарисов и булрати, задеть не удавалось лишь мршанцев. Может быть, потому, что в человеческий рацион не входили животные, напоминающие сумчатых трехполых кошек.

– Я обдумал твой вопрос, – сообщил алкарис, когда Кей закончил есть. Сам Ищущий Истину ограничился лишь парой крупных очищенных орехов. – Я отвечу.

– Хорошо, – согласился Кей.

– Наша религиозная концепция основывается на проклятом миге. В момент сотворения Вселенной, когда возникли материя и движение, был предопределен весь дальнейший ход событий. Время стало лишь функцией, отголоском первого мига. Что бы мы ни предпринимали, судьба каждого живого существа, человека или алкариса, траектория каждого фотона – все это неизбежно.

– Знаю и могу согласиться. – Кей устроился на своей подстилке поудобнее. Над долиной усиливался ветер, и плети облаков неслись по своим предопределенным маршрутам. Интересно, был ли запланирован миллионы лет назад дождь… – Алкарис, подобные идеи приняты и у людей. Но только ваша раса решила уйти из Галактики. Я слышал, вы разрабатываете солярные приводы – для перемещения своих звездных систем. Зачем?

Хохолок Ищущего Истину дернулся, и Кей понял, что нарушил принятую структуру разговора. Однако это было воспринято нормально. Как доказательство человеческого несовершенства.

– Кей, мы не приемлем заданность судьбы. Даже в самые тяжелые годы войны Ветвь направляла треть научных разработок на исследование принципа причинности.

– Результат – ваши корабли, не знающие инерции, – заметил Кей.

– Побочный результат. Основное, чего мы добились, – это доказательство существования Бога, уверенность в том, что Вселенная была сотворена с непостижимо сложной целью, и обнаружение вероятностной зоны.

Кей нахмурился. Попросил:

– А если подробнее?

Алкарис щелкнул клювом. Поинтересовался:

– Ты имеешь знания астрофизики и вероятностной механики в объеме человеческого ученого?

– Не имею даже в объеме студента.

– Тогда пример. – Алкарис спрыгнул с ящика-насеста. Окинул цепким взглядом стеклянное поле, отблескивающее багрянцем в лучах заходящего солнца. – Дай мне свой аэрозоль, создающий подстилку.

– Это довольно дорогая штука, – вручая алкарису баллон, предупредил Кей.

– За знание платят и большим. – Ищущий Истину неумело, но цепко сжал баллон в кончике крыла, направил вниз. – Эта стеклянная поверхность в нашем диалоге – модель. Модель вероятностной зоны. Это и есть мир. Вселенная в подлинном смысле. Она бесконечна и непознаваема. Она неощутима для наших приборов, поскольку не существует в виде реальности. Понимаешь?

– Да.

– Океан возможностей… свободы… океан Ничто, – почти с человеческой задумчивостью сказал алкарис. – Теперь смотри.

Он надавил на распылитель, и белые брызги ударили по спекшейся почве.

– Вот наша реальность, наша Вселенная. Каждое пятнышко – галактика, только пятнышек этих должно быть бесконечно много. Вселенная расширяется, вторгаясь в вероятностную зону. Она занимает все больший объем, но для нас, ее обитателей, истинных размеров не существует. Мы являемся частью нашей реальности и достичь ее границ не в силах. А Вселенная растет, вторгается все дальше и дальше в бесконечную Вероятность.

Алкарис вновь брызнул пеной из баллона. Чуть в сторонку от первого пятна.

– Еще одна реальность, еще одна Вселенная, – любезно сообщил он. – Между ними – бесконечность. Миры будут расширяться вечно, и чем дальше улетят наши корабли, тем больше станет мир. Но различные реальности не встретятся. Понял?

– Чем больше мы познаём мир, тем больше он становится. – Кей кивнул. – Мы не можем уйти от заданности, потому что все познанное становится предопределенным.

– Да, Вселенная сотворена, и ее творец видел всю бесконечную цепь событий, которые еще не случились. Можно просто жить. – Алкарис вновь вспрыгнул на свой ящик. – Постичь замысел Бога невозможно, а значит, и будущее нам неизвестно.

– Чего же вы хотите?

– Уйти в Вероятность. Если это возможно, если это было предопределено, то, вырвавшись из нашей Вселенной, мы окажемся в мире, не имеющем судьбы. Мы создадим ее сами.

Это было смешно, глупо, но Кей Дач ощутил уважение к чуждой расе. Расе, отвергающей Бога и созданный им мир.

– Ваши корабли… они игнорируют не просто законы инерции, – раздумчиво сказал он. – Они игнорируют причинность.

– Частично.

– Вы хотите изолировать всю свою зону космоса. Нет никакого солярного привода, который потащит ваши звезды из Галактики. Они просто вывалятся из нашего мира в эту чертову Вероятность…

– И вокруг них возникнет новая Вселенная. – Кей едва смог понять алкариса, настолько церемонной стала его речь. – Наша Вселенная. С нашей судьбой.

– Зачем? Будет ли она лучше?

– Кей Дач, эта Галактика должна была быть нашей. Корабли Ветви достигали иных звезд, когда вы еще не вышли в космос. Самые быстрые, самые лучшие в мире корабли. Булрати ползли от планеты к планете, Дарлок осторожничал, Меклон перестраивал себя, Псилон копался в тайнах мироздания, Сакра перемешивала сушу с морем, создавая болота, Основа Силикоидов обживала астероиды. Мы творили будущее. Ветвь росла. Это был наш мир!

Алкарис вытянулся, вскидывая к серому небу крылья, словно собирался презреть почти земное тяготение и взлететь. Ветер трепал тонкое тело, рожденное для высоты. Гибкая шея изогнулась, и желтые глаза впились в Кея. Речь изменилась – теперь он использовал алкарис-сказовый, и Дач с трудом угадывал смысл фраз.

– Где… сейчас наши планеты? У людей и булрати, у меклонцев и мршанцев… Где наша Ветвь… через Галактику? Одиннадцать планет, человек! Все, что… осталось! Лист Ветви, который… во тьме… мотает буря… Одиннадцать…

Ищущий Истину сжался, пряча голову под крылья. Алкарисы не были трусами, он не смотрел на Кея несколько долгих минут. Потом вновь заговорил на алкарис-командном, знакомом Дачу лучше всего:

– Люди ненавидят нас не за Смутную Войну, это так. Булрати убили больше, чем мы. Меклон травил вас вирусами, нарушающими генотип. Им все прощено. Даже ваш флот, чьи обломки десять лет падали на эту планету, – не причина. Мы посмели поддержать ваших предателей! Хааран решил прийти к Ветви, и мы согласились. Ибо это был наш мир, открытый нами прежде людей, обозначенный станцией на орбите, – как велел закон. Вы растоптали законы. Мы проиграли. Эта Вселенная – не наша!