– Я зашел домой на минуту, забрать кое-какие вещи, – сообщил Балуев, – так что вы поймали меня случайно. Больше я здесь не появлюсь. Что случилось?

– Убит Дикой. Директор отдал приказ брать Ельшина. Не хочешь поучаствовать?

Короткое молчание.

– Когда и где?

– Ельшин сейчас на даче, судя по донесениям моих людей. В два часа он обычно обедает, вот тогда и начнем. Я уже развернул десант. Знаешь, где его дача?

– Знаю. Буду не один. Ждите. – И Балуев отключился.

Первухин положил трубку, открыл сейф, достал оттуда пистолет «волк», проверил обойму и вложил в кобуру под мышкой. После этого вызвал адъютанта.

* * *

«Черный файл» в очередной раз не оказал никакого воздействия на компьютер, и Генрих Герхардович в ярости разнес кулаком клавиатуру машины, не желавшей становиться проекцией Монарха Конкере. Пососал царапину на ребре ладони, остывая, потом вытащил нижний ящик правой тумбы стола и достал плоскую металлическую флягу с коньяком. Отвинтил колпачок, сделал три больших глотка. Ком жгучего тепла провалился по пищеводу вниз, растворяясь по пути, и генералу несколько полегчало.

– Давай вылезай, скотина! – хрипло сказал он алому иероглифу, пылавшему на черном фоне экрана.

Иероглиф мигнул, Генрих Герхардович ощутил нечто вроде хлесткой пощечины, но страха не почувствовал. Нельзя сказать, что до этого момента он не задумывался над тем, кто такой Монарх Тьмы, где он обитает и чем занимается, главным было то обстоятельство, что Конкере сотрудничает с Ельшиным и снабжает бесценной информацией. Теперь же генерал впервые трезво (или почти трезво) занялся анализом своих «потусторонних» контактов с монстром, которого можно было назвать и Богом, и дьяволом. И все же размышления генерала не привели его к просветлению, к разгадке существования Монарха, ибо знал Генрих Герхардович слишком мало, чтобы сделать правильные выводы. Единственное, к чему он пришел после поглощения всего коньяка, – что во всем виноват таинственный Матвей Соболев, о котором ему успел кое-что поведать Монарх, – неуловимый перехватчик из команды генерала Дикого, непонятным образом проникший в тайны «Купола» и его личной – генерала ФСБ Ельшина – жизни.

– Сволочь! – с ненавистью выдохнул генерал, отшвыривая флягу. Слишком много злобы скопилось в сердце, слишком много ненависти, требующей выхода, и Генрих Герхардович принял решение уйти, громко хлопнув дверью, убрать как можно больше врагов. Но прежде всего – Соболева!

Поднявшись в кабинет на третьем этаже дачи, он вызвал Ибрагимова по сотовой связи, и майор рассказал ему о принятых мерах и о захвате на квартире Соболева двух «некомбатантов» – девушки и мальчишки.

– Где они? – поинтересовался Ельшин.

– На второй базе.

– Двигай туда, я тоже сейчас приеду. Допросим.

– Вряд ли они что-либо знают.

– Двигай! – заорал Ельшин. С трудом успокоился. – И ликвидируй по пути наши тайники с оружием. Скоро ко мне заявится команда Первухина, я хочу им устроить на даче теплый прием.

Ибрагимов помолчал.

– Не проще ли взорвать ее… вместе с уликами? – Он имел в виду гипногенераторы «удав» и излучатели боли «пламя».

– «Глушаки» и «болевики» я вывезу. Все, до встречи, ждите.

Ельшин забрал из сейфа документы, дискеты, компакты с секретной информацией, упаковал в два чемодана, переоделся. На всякий случай стер память всех компьютеров на территории дачи. Затем вызвал начальника охраны:

– Капитан, возможен налет на дачу, будьте начеку. Сопротивляйтесь до последнего. Отходить – только по моему сигналу.

– Не понял, – отозвался озадаченный начальник охраны. – Какой налет? Кому мы должны сопротивляться? Неужели «чистилищу»?

– Мы наступили на хвост крупному киллер-синдикату, он вполне способен осмелиться ликвидировать угрозу. Так что держитесь. Я в случае чего вызову подмогу из Москвы.

О том, что дача будет взорвана, генерал, естественно, сообщать охраннику не стал.

Побродив по спальне, он сунул в карман пиджака «глушак» и спустился в свое подземелье, где его ждал вагон спецметро.

* * *

Вася и Тарас встретились с Первухиным на восемнадцатом километре Минского шоссе. Ни слова не говоря, повели генерала и группу оперативников в количестве двенадцати человек, среди которых были и знакомые Балуеву по походу в Чечню Шерхан и Маугли, к бывшему угольному складу, с территории которого начинался спуск под землю, к ветке спецметро, ведущей к даче Ельшина.

Первухин, не знавший этого пути, держался тем не менее невозмутимо, сразу все понял и объяснений не потребовал. Вскоре все они были внизу, в тоннеле, в то время как основные силы бригады, задействованные генералом, продолжали окружение и скрытое передвижение к даче, перехватывая все машины, идущие туда или обратно.

Так как дрезину отряд Соболева оставил в прошлый раз на станции под дачей, а второй в нише тоннеля не нашлось, добираться к месту назначения пришлось на своих двоих. Нацепили приборы ночного видения, захваченные опытными «летучими мышами» Первухина, и, растянувшись цепочкой, побежали по шпалам между рельсами узкоколейки в темноту тоннеля.

Бежали не быстро, щадя возраст генерала, которому пошел пятьдесят второй год, но все же за час преодолели двенадцать километров и вышли к воротам станции, которые оказались открытыми. Электровагон у платформы отсутствовал, и это обстоятельство зародило у Василия нехорошие предчувствия.

– Связь со своими наверху у вас есть? – спросил он, не разрешая никому приближаться к воротам, кроме Тараса.

Первухин тиснул кнопку рации, но слой земли над головой был слишком толст, радиоволны поглощались им полностью.

– Глухо.

– Когда начнется атака сверху?

– Она не начнется, пока я не дам команду.

– Плохо, они отвлекли бы охрану, а так придется действовать по полному профилю. Ну что там, Граф?

– Электропоезд ушел отсюда часа полтора назад, – ответил Тарас. – Боюсь, Ельшин сбежал, оставив нам немало сюрпризов.

– Станция заминирована?

– Конечно. Думаю, дача тоже. И еще мне не нравится…

– Что?

– Запах.

– Что?!

– Ладно, может, я ошибаюсь.

– И все же нам ничего не остается, кроме как лезть наверх. Генерал, мы с ним пойдем впереди, а ваши ребята пусть прикрывают тылы. Охрану здесь несут контрактники внутренних войск, не знающие, что за объект они охраняют, поэтому хорошо бы обойтись без стрельбы.

– Понял, – хладнокровно сказал Первухин, став на время подчиненным, но не желая «качать права». Приказывать в данный момент имели право те, кто лучше разбирался в обстановке.

Вася с Тарасом шмыгнули в подземный «гараж» Ельшина, зная, где расположены телекамеры контроля, заклеили объективы скотчем, как и в прошлый раз, – на всякий случай, потому что открытые ворота станции наводили на мысль, что хозяин не посчитал нужным больше охранять свой подвал, и выбрались на платформу. Тарас тронул Васю за плечо, показал пальцем вверх. Василий разглядел черный зев открытого люка, выругался.