было солдат с семилеткой, как твой папка. Смелый он был. Всегда говорил: „Как только сяду в танк, все страхи забываю“.

Вот за такую отвагу и безбашенность в декабре сорок первого года твой отец был введён в состав подвижной группы. Они создавались для того, чтобы не дать возможности противнику организовать отход и закрепление на промежуточных рубежах, когда он покатился на запад от Москвы.

Не раз он бывал в Резерве Ставки ГК, в войсках прорыва. Был ранен и контужен не раз. Но, скажу тебе, быстро поправлялся. Кто его так оберегал?»

«А почему мой папка плакал, когда играл на гармошке вальс „Раскинулось море широко“»? — робко спросила я своего крёстного.

Он замолчал. Потом достал кисет с табаком, сложенную газету, оторвал от неё кусочек, скрутил самокрутку и закурил.

«Потому что побывал под Ржевом, — продолжил свой рассказ фронтовой друг моего отца. — Там была страшнейшая мясорубка. Рассказывал, когда батальон прибыл в августе 1942 года к месту назначения, то волосы дыбом встали. Такого больше, говорил, не видел никогда: вся поляна, которую можно было окинуть взором, может, была усеяна трупами убитых. Они лежали друг на друге, как трава в валках. Все скрипели зубами, сжимали челюсти и не стыдились слёз своих…»

Я слушала тогда своего крёстного, и холодные колючие мурашки сжимали моё тело.

Примечание. Это стихотворение я написала к 75-летию Победы. Они легко ложатся на музыку.

Под Ржевом Под Ржевом суровы леса — Здесь стонут глухие болота. И кажется в этих местах Строчат, как в войну, пулемёты… Тревожно гудят небеса, Там ищут пристанища души. И я опускаю глаза — Испуганный взгляд свой потухший. Но слышатся мне голоса: «За что же, за что нам такое? Лежим мы в болотных лесах, А души не знают покоя. Скажите, потомки, за что? За что же такая нам кара? Не считано нас полегло, Спасая вас всех от пожара. Хлестала нас злая пурга. Неистовы брались где силы? Волнами мы шли на врага, Они, как траву, нас косили. Спасали мы Родину-мать, Солдатский свой долг выполняли. Учились на нас воевать Полковники и генералы. Мы смотрим теперь с высоты На травы, что кровью политы. На вражьих могилах — кресты, А мы только илом прикрыты…» Мне больно глядеть в небеса — Они так светлы и лучисты. Но травы в болотных лесах Склонились от слёз серебристых…

Мой дядя Миша

(1910 г. — 1972 г.)

Пысенок Михаил Андреевич — мой двоюродный дядя по линии отца Войтенок Фёдора Иосифовича. Я его хорошо помню. Он приезжал к нам на престольный праздник Крещение, который отмечался в нашем селе 19 января. Приезжал чаще один, но раза два был с женой, которую звали, как и мою маму, Матрёна.

Одет он был всегда подчёркнуто строго, обязательно в галифе. По воспоминаниям старожилов из села Соколовка Стародубского района Брянской области, он и дома ходил в галифе. В этом они похожи с моим отцом.

Справка из архива ЦАМО.

Призван Стародубским РВК, Брянская обл., Стародубский р-н

Воинская часть 222 сд 33 А ЗапФ (222 сд, 33 А ЗапФ, 33 А,ЗапФ)

Дата поступления на службу 31.05.1941

Кто наградил ОрВО (222 сд, 33 А ЗапФ, 33 А, ЗапФ)

Наименование награды Медаль «За боевые заслуги»

Дата подвига 16.10.1943.

Как видно из справки, дядю призвали на военную переподготовку почти за месяц до начала войны. Выходит, что «грозу» всё же ожидали.

В военных судьбах двоюродных братьев есть тоже сходство. Они оба воевали на Западном фронте, дядя в 33 Армии, папка в 20А, 29А, 31А. Оба участвовали в Ржевско-Вяземской операции —