Он забрал заключение экспертизы и осторожно поинтересовался:

— А остальные пули?

— Калибр 9 мм. Судя по всему, «ТТ» и «ПМ». Но баллистическая кривая не соответствует обнаруженному у погибшего пистолету «ТТ».

— Сбросил их где-то, гад… Ищи теперь… — Геннадий нахмурился. — Ладно, у меня и без этого достаточно данных.

Это была святая правда. Мало ли оружия подбрасывают по мусорным бакам и свалкам. Можно даже не делать вид, что он собирается их искать. Лишь бы не поднимать этот вопрос в дальнейшем. «Вывози, моя кривая…» Баллистическая…

Он заперся в кабинете и принялся внимательно изучать полученное дело.

Кривая вывозила. Более того, просто подбрасывала ему новые, обличающие Варламова улики.

Петр Иванович уже успел аккуратно подклеить в папку сложенный вчетверо листок с нарисованным от руки планом.

«Обнаружено при осмотре тела, во внутреннем кармане брюк…»

На плане ясно прослеживался Черемушкинский квартал, дом, где скрывалась Лина, был обозначен крестиком, а вдоль расчерченных улиц размашисто написан адрес.

Это мог сделать только Варламов.

Дементьев быстро принялся перелистывать дело. Где-то здесь было собственноручно написанное Варламовым объяснение… Вот. Нашел. Невооруженным глазом, без всякой экспертизы видно, что писал один и тот же человек. Те же твердые, уверенные, без наклона буквы. Но все равно, графологический анализ не помешает, надо сразу выписать направление. Лишнее доказательство, чтобы прижать эту сволочь.

Геннадий нетерпеливо нажал кнопку вызова.

— Где обвиняемый Варламов?

— В следственном изоляторе, в Бутырке.

— Немедленно доставить. Нет! — спохватился он. — Я сам. Машину.

Какой позор! Бесстыжий разгильдяй! Только при слове «Бутырка» он вспомнил наконец о том, что Сергей все еще находится там, отправленный на рассвете дежурным «воронком».

Геннадий быстро написал постановление о снятии обвинения, распоряжение об освобождении из-под стражи, мгновенно слетал к начальству заверить и уже со спокойным сердцем уселся в кабину поджидавшей машины.

Вот идиот! А Лина? Она же с ума сходит…

— Тормозни у таксофона, — велел он водителю.

— Вы взяли его? — едва услышав его голос, выпалила Лина.

— Да. Слушай, я еду за Сергеем. Подъезжай ко входу в Бутырку. Примерно через часик.

— Грачев. На выход. С вещами.

Лицо охранника было непроницаемо, но Сергей уже знал, что значат его слова.

Свобода…

Гора свалилась с плеч. Он распрямился, словно стал выше ростом. Все позади!

В комнате дежурного стоял улыбающийся Геннадий.

— Гражданин… Нет, товарищ Грачев, — официально сказал он. — С вас полностью снято обвинение. Вы свободны. Примите мои искренние извинения.

«Ну, Генка… Прямо, как в кино».

— Ваши вещи, — сказал дежурный. — Сверьте по описи и распишитесь.

Сергей взял свои документы, связку ключей, глянул на стол и помрачнел.

Среди разложенных бумаг и вещей тускло поблескивали хрупкими ломкими гранями несколько хрустальных салатниц и менажница — его несостоявшийся свадебный подарок Кате Семеновой.

— Дайте бумагу, — попросил он.

Дежурный достал из ящика стопку писчих листков.

Сергей аккуратно завернул каждую салатницу, сложил в сумку и привычно повесил ее на плечо.

— Сохраню… На память.

Да, память будет долгой. Такое не забудешь: не выкинешь из головы эти сумрачные стены, бесконечные мучительные дни, бессонные ночи, серое небо, перечеркнутое толстыми прутьями решеток. А разве сможет он когда-нибудь забыть удивленные неподвижные глаза Кати и такую крохотную, незаметную роковую дырочку под лопаткой…

— Ну все, Серега!

Геннадий протянул руки и заключил его в объятия.

Сергей на мгновение прижался к плечу этого странного типа, этого гнусного предателя, чинуши, казенного тупицы… Все-то мы знаем. На самом же деле — отчаянного, отважного мужика, которого с чистым сердцем можно назвать проверенным, надежным другом.

Дежурный с удивлением смотрел на это братание бывшего арестанта со своим следователем.

Они отстранились друг от друга, собираясь покинуть комнату дежурного.

— Вы тоже идете, товарищ следователь? — спросил Сергей.

— Нет, товарищ Грачев, у меня еще здесь дела. Я должен провести допрос гражданина Варламова.

— Желаю вам удачи, товарищ следователь.

Молодец Генка! Уже успел водворить эту суку на положенное ему место.

— Кстати, не торопитесь домой, товарищ Грачев. Вас ждут на выходе.

* * *

— Фамилия, имя, отчество, год рождения…

— Вы же знаете.

— Отвечайте на вопрос.

— Варламов Юрий Андреевич.

Он скорчился на стуле, свесив между коленей соединенные наручниками руки. За несколько часов, проведенных в тесной вонючей камере, Юрий разом потерял свой лоск.

Глаза беспокойно бегали, рубашка выбилась из брюк, легкая щетина выступила на щеках — он уже не был похож на лощеного, самоуверенного красавца.

Геннадий вел допрос с каменным лицом.

— Гражданин Варламов, вы обвиняетесь в организации ограбления пункта обмена валюты и убийства охранника пункта Первухина Александра Павловича и кассирши Семеновой Екатерины Петровны, а также… — он сделал паузу и добавил: — в убийстве ваших сообщников Куракина Анатолия Степановича и Шестопалова Бориса Львовича, известного в криминальных кругах под кличкой «Негатив».

При этих словах Варламов вздрогнул, вскинул на него удивленные, расширенные от животного страха глаза.

— Я не убивал… — едва вымолвил он сухими губами.

— Советую не вилять, а сделать чистосердечное признание, — бесстрастно сказал Дементьев. — Тем более, что улик против вас более чем достаточно.

Еще бы! Он со скрупулезной дотошностью документировал и фиксировал каждое слово Лины, ныне главной свидетельницы обвинения. У него в руках собственноручно начерченный Варламовым план, показания Ванечки и Сергея. Результаты баллистической экспертизы. А впереди еще опознание Варламова работниками мебельного салона.

Конечно, в ту ночь Геннадий взял грех на душу. Законнику нельзя переступать букву Закона. Но в этом случае один Бог ему судья.

— Ой, смотри, дядь Сереж, ура! — мальчик водил пальцем над верхней губой Сергея, где торчала подросшая щетинка. — Ты опять немножко в таракана превращаешься.