Буддизм описывает безграничный космос, переживание которого доступно уму. Существуют йогические состояния светоносности и блаженства, видения божеств и демонов, путешествия во тьму, наподобие того, которое совершил святой Иоанн Креста, и мистические состояния пустоты и благодати. Учитель Аджана Чаа — Аджан Ман рассказывал, как видел умы и предыдущие воплощения существ, как покорял чинивших неприятности демонов и как учил Дхарме во множестве духовных миров, а также в мире людей.

Буддийские тексты предлагают систематические карты этих возможностей. Один из моих индийских учителей, Анагарика Муниндра, учил нас десяткам видов тишины: тишине ума и тишине сердца, тишине глубокой поглощённости, тишине безграничной равностности, тишине невосприятия и тишине отсутствия всего. Войдя в глубокую тишину, хорошо тренированный ум может стать настолько непоколебимым, что даже самый громкий звук не вызовет у него ни малейшей реакции. Совсем недавно исследователи-нейроучёные Ричард Дэвидсон и Пол Экман изучали, что произойдёт, если рядом с опытным практикующим, выполняющим медитацию сосредоточения, раздастся громкий выстрел. Практикующий демонстрировал отсутствие старт-рефлекса или волнения — прежде западная наука и помыслить не могла о такой стабильности ума.

Я рос в 1960-е годы, и искатели моего поколения испытывали огромный интерес к мистическим и необычным состояниям. Мы использовали психоделики, музыку, танцы, бой барабанов и ночные тусовки, чтобы изменить и расширить своё сознание. Такие галлюциногены, как ЛСД, действительно обладали способностью вызывать откровения, и первые набеги на миры расширенного сознания принесли нам пользу. Однако через несколько лет в результате ошибок и неверного использования психоделики стали одной из жертв войны с наркотиками, и негативная реакция на них усилила страх конвенциональной культуры перед необычными состояниями. Одно из исследований показало, что у большинства американцев были мистические или трансцендентные переживания, но что в основном они не хотели бы повторять их. У нас как общества отсутствуют как навык, так и понимание, необходимые для работы с силой этих состояний.

В этом сговоре участвуют многие из наших религиозных традиций. Отец Томас Китинг, один из наиболее уважаемых христианских мистиков Америки, объясняет, что после протестантской Реформации католическая церковь скрыла свои экстатические и мистические практики, чтобы люди не могли получать прямые откровения от Бога и не оставили бы без работы церковных священников. Лишь недавно церковь воскресила многие из этих практик.

Даже сейчас трансцендентная сфера человеческого опыта практически отсутствует на картах западной психологии, если не считать работ немногочисленных философов и специалистов по религии. Отчасти это наследие европейского Просвещения, превозносившего разум и старательно пытавшегося отделить науку от религии. Хотя это разделение принесло огромную пользу, оно также привело науку и значительную часть западного знания к неразберихе в отношении внутренней жизни. Наука создала компьютеры и отправила человека на Луну, подарила нам антибиотики и антидепрессанты, однако она не может направлять нас в вопросах добродетели, любви, внутреннего смысла и духовного понимания.

В прошлом веке горстка психологов-визионеров, таких как Карл Юнг, Абрахам Маслоу и Станислав Гроф, вновь вернула западной науке эти миры. Однако настало время идти дальше. Когда моя жена Лиана, изучавшая юнгианскую психологию, готовилась к экзаменам, она была встревожена ограниченностью «Диагностического и статистического руководства по психическим расстройствам» (ДСР) — стандартного психиатрического справочника. Она загорелась идеей альтернативного справочника позитивного ментального здоровья. Руководствуясь буддийской психологией, мы могли бы создать его. Мы могли бы взять сотни страниц психологических проблем, описанных в ДСР, и создать его позитивную противоположность под названием ДРЧП — «Диагностическое руководство по человеческому потенциалу». Вместо тридцати пяти форм депрессивных и биполярных расстройств в нём были бы тридцать пять форм эмоционального и ментального счастья: состояний удовлетворённости, радости, восторга, благодарности и высшего благополучия. Вместо агрессии и паранойи в нём были бы описаны высокоразвитые способности к доверию, любви, щедрости и неэгоистичности. Вместо галлюцинаций и психоза — множество форм благоприятных видений и звуков. Эти внутренние пробуждения были бы каталогизированы: от тихого голоса божественного до хора ангелов, от вдохновляющих видений божеств и бодхисаттв до доступа к творческому воображению и просветлённым мирам понимания и света. Вместо расстройств сна и амнезии там были бы пространные описания пробуждённости и осознанных сновидений. Вместо тревожных расстройств — множество категорий бесстрашия, равностности, достоинства и внутренней силы. Наши школы психологии не говорят об этих возможностях, и мы не понимаем, как их можно развивать.

Сегодня на Западе мы в основном получаем доступ к трансцендентным состояниям случайно. Наши умы могут открываться, когда мы отправляемся в поход высоко в горы, при околосмертных переживаниях, через трансцендентное искусство, во время сексуального оргазма, при употреблении психоделиков и когда мы присутствуем при рождении ребёнка. Как мы отмечали, большинство традиционных культур целенаправленно вызывает эти состояния при помощи боя барабанов, шаманских путешествий, дыхательных практик, песнопений и священных лекарств. В буддизме основным средством раскрытия трансцендентного сознания является развитие внутреннего сосредоточения.

Подобно мощному телескопу, сосредоточенный ум может открыть перед нами бесконечные мистические состояния, в том числе миры света, видения, экстаз и озарения. Подобно отполированной линзе микроскопа, сосредоточение также может позволить нам глубже заглянуть в тело и ум. Сначала микроскопическое сосредоточение ведёт к тонкому осознаванию тела, к чувствительности к приходящим чувствам, к чуткому восприятию мыслей и воспоминаний. Если идти ещё глубже, мы можем открыться восприятию атомарного уровня. Наши переживания разбираются на бесчисленные мерцающие частицы: мимолётные, безличные и неуловимые. Мы становимся безмолвными свидетелями потока творения. Сосредоточенный ум может видеть множеством совершенно новых способов.

Двадцатый принцип буддийской психологии:

———————————————————

20. Силу сосредоточения можно развивать посредством внутренней тренировки. Сосредоточение открывает сознание глубинным измерениям исцеления и понимания.

———————————————————

Оптимальное здоровье ума требует сосредоточения. Роль сосредоточения объясняется в учении о семи факторах просветления: буддийском описании мудрого человеческого развития. Ясность внимательности поддерживается тремя возбуждающими качествами и тремя стабилизирующими качествами. Сосредоточение, спокойствие и равностность обладают таким же весом, что и возбуждающие качества, которые мы так ценим на Западе.

Оптимальное здоровье ума

Факторы просветления

В западной психотерапии, когда человек представляет свою проблему, мы обычно используем какую-то форму внимательности и возбуждающие качества энергии, исследования и интереса. Мы ведём тщательное исследование, в ходе которого рассказываются истории, раскрываются чувства, отбрасываются убеждения и реорганизуются соматические и когнитивные структуры.

Буддийская психология идёт дальше. Добавив стабилизирующие качества спокойствия, сосредоточения и равностности, мы можем проникнуть в глубины своих ума и сердца. Мы можем стабилизировать сознание, и это позволит нам выносить даже самые мощные энергии, отпускать травмы прошлого, переживать откровения и видения и целенаправленно растворять ограниченное ощущение «я».

Представьте себе такой сценарий: вместо того чтобы приезжать на терапию прямо с работы и с ходу погружаться в сессию, клиенты сначала проводят определённое