Эмма, как всегда, права — все действительно имеет какое-то значение. Если бы я больше обращал внимания на то, что происходит с Леной, то узнал бы правду гораздо раньше. Я пытался сложить мозаику из обрывков видений, чтобы понять, что они пытаются сказать мне.

Но у меня не было времени, потому что мы уже дошли до моста. Меня накрыло очередной волной видений, земля зашаталась под ногами, голоса Ридли и Линка звучали все тише и тише…

Свет в комнате не горел, но Мэкон прекрасно видел в темноте. Полки были заставлены книгами, именно так он себе это и представлял. Бесконечные тома по истории Америки, особенно много о войнах, повлиявших на формирование этой страны, — Революционной войне и Гражданской войне. Мэкон погладил кожаные переплеты — ему эти книги теперь без надобности.

Сейчас идет совсем другая война. Война между чародеями, борьба между членами его собственной семьи.

Наверху раздались шаги, в замке повернулся ключ. Дверь в потолке со скрипом открылась, в комнату проник узкий луч света. Он хотел протянуть руку и помочь ей спуститься, но не осмелился.

Прошло много лет с тех пор, как он видел ее и прикасался к ней.

Они общались только по переписке и с помощью книг, которые она оставляла ему в тоннелях, но за все это время он ни разу не видел ее, не слышал ее голоса. Мэриан позаботилась об этом.

Она спустилась через дверь в потолке, освещенная потоком света, пролившимся в темную комнату. У Мэкона перехватило дыхание. Она стала еще красивее, чем раньше. Блестящие каштановые волосы удерживались очками в красной пластмассовой оправе. Она радостно улыбнулась ему. Как давно он не произносил ее имени вслух! Оно даже звучало, словно музыка:

— Джейн.

— Меня давно так никто не называет, с тех пор как… — Она отвела глаза. — Теперь меня зовут Лила.

— Да-да, я знаю.

Она старалась не смотреть ему в глаза, как будто это причиняло ей боль.

— Прости, что пришла, но у меня не было выбора, — дрожащим голосом начала она, заметно волнуясь. — Я должна тебе кое-что рассказать. Это очень важно, я не могла просто оставить записку в кабинете или в тоннелях. Риск слишком велик.

У Мэкона был небольшой кабинет в тоннелях — место, где он мог отдохнуть от добровольного изгнания, отвлечься от уединенной жизни в Гэтлине. Иногда Лила оставляла ему записки в книгах. В них никогда не было ничего личного, только то, что имело отношение к исследованиям, которые она проводила в Lunae Libri — попыткам найти ответы на вопросы, которые волновали их обоих.

— Я так рад тебя видеть!

Мэкон сделал шаг в ее сторону, и Лила напряженно застыла.

— Не бойся, — обиженно пробормотал он. — Я научился контролировать свои инстинкты.

— Нет-нет, дело не в этом! Мне… мне не стоило приходить сюда. Я сказала Митчеллу, что задержусь допоздна в архиве. Мне не нравится врать ему.

Конечно, она чувствовала себя виноватой. Именно такой ее помнил Мэкон — исключительно честной.

— Но мы и правда в архиве.

— Мэкон, ты же понимаешь, о чем я.

— Да, прости, — Мэкон тяжело вздохнул, впервые за долгие годы услышав, как она произносит его имя. — Что же заставило тебя пойти на такой риск, Лила?

— Твой отец кое-что скрывал от тебя. Я узнала об этом.

— Я много лет не видел его, — помрачнев при упоминании отца, отрезал Мэкон. — С тех пор как…

Он не договорил. Мэкон не видел своего отца с тех пор, как Сайлас вынудил его расстаться с Лилой. Сайлас погряз в извращенных взглядах, в ненависти к смертным и к светлым чародеям. Но Мэкон не хотел снова причинять Лиле боль, поэтому просто закончил:

— Я не видел его после трансформации.

— Ты должен знать одну вещь. — Лила понизила голос, как будто собиралась доверить ему страшную тайну: — Абрахам жив.

Как только она произнесла это, раздался свист, и в темноте рядом с ними материализовалась фигура.

— Браво! — громко захлопал в ладоши Абрахам. — А она гораздо умнее, чем я думал. Лила, насколько я понимаю? Тактическая ошибка с моей стороны, но твоя сестра без труда ее исправит. Ты со мной согласен, Мэкон?

— Сэрафина мне не сестра, — прищурился Мэкон.

Абрахам поправил галстук. Нарядный костюм и белая борода делали его больше похожим на Полковника Сандерса,[14]чем на того, кем он являлся на самом деле — убийцу.

— Ну-ну, не вредничай. Сэрафина — все-таки дочь твоего отца. Позор, что вы не общаетесь! — приближаясь к Мэкону, воскликнул Абрахам. — Знаешь, я всегда надеялся, что нам предоставится возможность встретиться. Уверен, мы с тобой поговорим, и ты все поймешь, найдешь свое место в порядке вещей.

— Свое место я и так знаю. Я сделал выбор и давно связал себя со Светом.

— Со Светом? — расхохотался Абрахам. — Это невозможно! Ты — темное существо по своей природе, инкуб! Твой смехотворный союз со светлыми чародеями, попытки защитить смертных — и все без толку! Ты — наш, член нашей семьи. Да и ради чего все это? Ради смертной женщины, с которой ты не можешь быть вместе? Женщины, которая вышла замуж за другого?

Лила знала, что это неправда. Мэкон принял такое решение не только из-за нее, но она была одной из причин. Она посмотрела на Абрахама и, набравшись смелости, произнесла:

— Мы найдем способ покончить с этим. Чародеи и смертные способны на большее, чем просто сосуществовать.

Абрахам изменился в лице. Он помрачнел и сразу перестал походить на стареющего почтенного южанина. Он улыбнулся Мэкону зловещей улыбкой:

— Мы с твоим отцом и Охотником надеялись, что ты присоединишься к нам. Я предупреждал Охотника, что братья часто разочаровывают. Как и сыновья.

— У меня нет отца! — гневно воскликнул Мэкон.

— В любом случае, я не могу позволить, чтобы ты или эта женщина вмешивались в наши планы. Это очень печально. Ты отвернулся от своей семьи, потому что влюбился в эту жалкую смертную, но она все равно умрет, потому что ты втянул ее в это.

Абрахам исчез, материализовался перед Лилой и открыл рот, обнажая блестящие белые клыки.

Лила закрыла лицо руками и закричала, но укуса не последовало: между ними возник Мэкон. Он загородил Лилу своим телом и оттолкнул ее.

— Лила, беги!