– Бывает, – сказал Джафар. – Если что, не стесняйся. У меня хороший врач.

Он поднялся по лестнице на первый этаж, выскочил наружу, перевел дыхание и огляделся. Наблюдательный пункт был оборудован в обширном бетонном подвале одного из немногих уцелевших зданий, в чахлом сквере из трех-четырех десятков акаций и нескольких платанов на южном конце города. Вернее будет сказать – населенного пункта, заброшенного, судя по всему, чуть ли не сотню лет назад. По условиям боя, танки не должны были приближаться к НП ближе, чем на триста метров (граница была обозначена цветными лазерными лучами). Случайных же снарядов, находясь в подвале, можно было не опасаться. Что ж, теперь он на открытой местности и придется рискнуть. Только куда бежать – налево к «красным» или направо к «зеленым»?

Откуда-то справа донесся натужный рев двигателя, и на гребне сопки, полускрытый за поднятой пылью, появился и замер силуэт танка. Длинное дуло качнулось вверх-вниз, словно вынюхивая цель. Затем из него вырвался короткий язык пламени, и до ушей Аркадия донесся плотный звук выстрела. Тут же танк попятился и скрылся из виду по другую сторону сопки.

«Пантера», определил Аркадий. «Зеленые». Наводчик Светлана, командир танка Вячеслав. Тот самый, у которого болен ребенок. Ну… Он поднял руку – перекреститься, вспомнил, что не крещен, вздохнул, все равно перекрестился еще раз и побежал направо к сопке, моля всех богов, чтобы не попасть в объективы двух «летающих глаз» – оснащенных видеокамерами роботов, зависших над полем боя.

– Вот же сын собаки, – сказал Джафар, глядя, как маленькая человеческая фигурка, то и дело оскальзываясь, карабкается по склону сопки. – Сказал, что срать пошел. А сам?

– Как он догадался? – спросил рыжий.

– Плевать, как, – сказал белобрысый. – Джафар, ты позволишь ему уйти?

– Уходить здесь некуда, – ответил Джафар. – На севере – пустыня, на юге – неприступные горы. До ближайшего человеческого жилья – двести пятьдесят километров…

Фигурка оступилась, упала.

Рыжий довольно засмеялся.

– Он услышал твою фразу о надеждах, которым не суждено сбыться, и сделал выводы, – догадался китаец. – Умен, не откажешь.

– Значит, тем более опасен, – сказал Джафар.

Фигурка поднялась на ноги и вновь атаковала склон.

– Ты хочешь с ним поиграть? – приподнял брови белобрысый.

– Нет, – чуть подумав, ответил Джафар. – Обойдусь.

Он придвинул к себе комм, перевел «летающий глаз» на ручное управление и вывел встроенный рядом с камерой боевой лазер на рабочий режим. На мониторе возникло четкое перекрестье прицела с расстоянием до цели.

– Бедолага, – с деланым сочувствием вздохнул рыжий. – Небось молится всем богам, чтобы не попасть под прицел видеокамер. И не знает, что у нас есть и совсем другие прицелы, – он откинул голову и снова засмеялся.

– Прощай, Аркадий, – сказал Джафар. – У тебя все равно не было шансов.

Он ткнул в клавишу, и луч лазера прошил фигурку. Человек дернулся, вскинул руки, упал, сполз вниз по склону на пару метров и замер неподвижно.

– Готов, – сказал белобрысый.

«Я умираю», – пришла мысль.

Как ни странно, особой боли не было. Только сожаление. Ни жены, ни детей. Не успел. Теперь уже окончательно. Вот это, действительно, жаль…

Он лежал лицом вниз, чувствуя, как сухая трава колет щеку и как медленно, но неотвратимо уходит из тела жизнь и приближается смерть.

Не страшно. Но, признаемся, обидно. Просто так обидно, что даже умирать не хочется. А хочется, наоборот, отомстить. Чертов араб. Не раскусил я тебя сразу, Джафар. А ведь должен был, должен…

Что-то пискнуло в левом боковом кармане штанов.

«Рация, – вспомнил он. – Господи, это же мини-рация для связи с экипажами танков! Я специально ее прихватил на всякий случай, еле нашел, такие уже не выпускают чуть ли не сто лет. Молодец, Аркаша. Все-таки ты молодец. Хватило б только сил и времени. Господи, дай мне еще немного времени, а? Это все, о чем я тебя прошу. И капельку сил».

Медленно, превозмогая слабость и боль, он потянулся левой рукой к карману…

– Круто мы попали, командир, – сказал радист Миша. – Какие будут предложения?

Говорил он громко, почти кричал и все время непроизвольно тряс головой, словно бык на лугу, отмахивающийся от назойливого слепня. Что делать, контузия – вещь неприятная и проявляет себя по-разному.

Эта удобная, с трех сторон закрытая склонами сопок лощина подвернулась очень вовремя. Мы заползли в нее и остановились. Саша по моей команде выключил двигатель. Теперь экипаж сидел на броне и проводил короткое совещание. Нас, разумеется, могли обнаружить с помощью «летающего глаза», но это и все. Зато подслушать, о чем мы говорим, вряд ли. Ибо рация сдохла через тридцать секунд после того, как нами было получено сообщение Аркадия. Мы как раз выползли на гребень сопки, чтобы сориентироваться и выйти на связь с остальными после столь ошеломляющего известия. Потому как радиус действия нашей танковой радиостанции FuG 5 максимум шесть километров. И для этого максимума как раз и желательно стоять где-нибудь на возвышенности и в хорошую погоду. Погода была хорошей, слов нет. Еще б градусов на двадцать попрохладнее, и вообще шикарно. Но что есть то есть, жаловаться все равно некому. Короче, выползли мы. Рискуя, понятно, довольно сильно.

Внизу виднелась долина реки. Слева – развалины городка, частично скрытые чахлой зеленью. Впереди, сразу за рекой, «вражеские» сопки. Вот оттуда и прилетел снаряд чужой арты. Как раз в тот момент, когда Миша связывался с остальными. Результат: рация накрылась, у радиста легкая контузия. А может, и не такая уж легкая, сразу не разберешь. На самом деле повезло, все могло быть гораздо хуже при таком раскладе.

– Уходить надо, – высказался мехвод Саша. – Баки, считай, полные. Километров на двести хватит, если по заброшенному шоссе, что вдоль речки. А там и до жилья рукой подать.

– Угу, – заметила Светлана. – Ушел один такой. Нас обнаружить и расстрелять из боевого лазера – раз плюнуть. Мы на древних гусеницах, они на антиграве. Угадай, у кого решающее преимущество?

– У меня только два вопроса, – сказал я. – Слышали эти нелюди сообщение Аркадия или нет? Я склонен считать, что слышали. И второй. Кто, кроме нас, был настроен на ту же частоту, на которой передавал Аркадий?

– Все наши были настроены, – ответил Миша. – Это же была частота нашей команды, тридцать мегагерц.

– Тогда третий вопрос, – сказал я. – Успел Аркадий передать то же сообщение нашим противникам или нет?

– И четвертый, – добавила Света. – Кто поверил этому сообщению, а кто не поверил и продолжает бой на прежних условиях?

– Была бы рация цела… – вздохнул Михаил.

– Но она разбита, – мехвод Саша огляделся тревожно. – Двигаться надо, ребята, нельзя долго на месте стоять. Движение – это жизнь.