class="p1">Его рот, который до этого был приоткрыт, захлопывается.

— Ты выглядишь прекрасно, маленькая мазохистка, — бормочет он.

— Совершенно верно, — отвечаю я, слегка поворачиваясь, как будто я Китнисс Эвердин, прежде чем остановиться и улыбнуться ему.

Я ожидаю, что в любой момент в нем произойдет переворот, и он превратится в своего обычного придурка, выкрикивающего приказы и подавляющего меня своей чисто мужской привлекательностью, но, к моему удивлению, он не говорит ничего грубого. На самом деле, он дарит мне корсаж и предлагает руку, как настоящий джентльмен.

— Готова? — спрашивает он, провожая меня по коридору.

— Я думаю да, — отвечаю я. — Я просто надеюсь, что ни на ком нет свиной кожи

— Не волнуйся, — говорит он сухим тоном. — Богатые дети не утруждают себя свиной кожью. Это либо кожа чистокровного жеребка или ничего.

Смех срывается с моих губ, прежде чем я успеваю его остановить, и я улыбаюсь ему. Я хочу держаться за это чувство и никогда не отпускать его, хотя знаю, что это невозможно. Я чувствую себя золушкой, идущей на свой бал, а время идет против меня.

Сегодняшний вечер станет моей фантазией.

Но я знаю, что завтра реальность снова найдет меня.

Глава 37

Поскольку он сказал, что это нормально, Сэйнт снял нам огромный лимузин, чтобы поехать на выпускной, и мы с шиком подкатили к его дому.

Я немного нервничаю, когда мы впервые входим, но по одну сторону от меня Лони, а по другую Сэйнт, так что я знаю, что никто не будет со мной связываться.

К тому времени, когда мы подъезжаем к дому, вечеринка в самом разгаре. Я не знаю, действительно ли это можно считать выпускным балом или просто домашней вечеринкой, где все очень нарядно одеты, но есть воздушные шары и другие украшения, так что это должно что-то значить.

— Святое дерьмо, это место уже битком набито, — говорит Лони, когда мы входим в парадную дверь. Похоже, вся школа здесь, втиснута в гостиную, но, никто не возражает. Музыка гремит, и все танцуют.

— Выглядит забавно.

Она улыбается в ответ. Мы беремся за руки, чтобы войти в толпу, но Сэйнт хватает меня за руку как раз в тот момент, когда Гейб, парень Лони хватает ее.

— Нет, нет, нет, — говорит Сэйнт, качая головой, притягивая меня обратно к себе. — Она все время достает тебя. Сегодня вечером ты моя, Эллис.

Черт, я не возражаю против его собственничества в этот момент. Я бросаю взгляд через плечо на Лони, но ее кавалер уже уводит ее, оставляя нас с Сэйнтом наедине.

— Хорошо, — говорю я. — Я полностью в твоем распоряжении. А теперь, что ты собираешься со мной делать?

Он ухмыляется.

— У меня есть несколько вещей на уме, но я думаю, что сначала я потанцую с тобой

— Ты танцуешь, Анжелл? По какой-то причине это … меня пугает

— Сука

— Придурок.

Взяв меня за руку, он ведет меня дальше в гостиную, которая была освобождена от мебели и превращена в танцпол. Здесь многолюдно, но, как всегда, люди освобождают место для Сэйнта.

Когда мы выходим на середину зала, я замечаю Лорел и ее друзей, танцующих вместе. Они сверкают глазами, когда мы проходим мимо, и я слышу, как они говорят обо мне даже сквозь музыку.

— Как ты думаешь, сколько раз ей пришлось отсосать ему, чтобы получить это платье?

— Не имеет значения, она все равно выглядит как дрянь. Я вижу ямочки на ее заднице.

— Я не могу поверить, что Сэйнт пришел бы на выпускной с кем-то вроде нее

— Он довольно сильно снизил свои стандарты.

На этот раз оскорбление исходит от главной суки, которая за все отвечает.

— Раньше ему нужны были классные девушки, а теперь он просто ищет теплую дырочку. Ну что ж, по крайней мере, на этот раз эта глупая сучка сможет сделать аборт.

Какими бы жестокими ни были ее слова, они не жалят. Не сегодня. Сегодня вечером меня ничто не может тронуть.

Сэйнт притягивает меня ближе, и мы раскачиваемся в такт музыке. Он держит руки на талии и даже не хватает меня за задницу, хотя я практически чувствую, как они у него чешутся для данного действия. Эта мысль почти заставляет меня хихикать. Впервые после смерти Джеймса я чувствую себя… нормально.

Я улыбаюсь Сэйнту.

— Что такое? — спрашивает он с дерзкой полуулыбкой. — Почему ты так на меня смотришь?

— Потому что я благодарна, — признаюсь я. — Потому что ты сделал то, что обещал, и заставил меня почувствовать себя обычной выпускницей сегодня вечером. Ты даже не представляешь, как много это значит для меня.

Его рука скользит вверх, чтобы обхватить мою щеку, и он опускает свои губы к моим. Я вздергиваю подбородок, поднимаясь ему навстречу, и начинаю закрывать глаза, когда вижу, как открывается входная дверь и кто-то входит внутрь.

Мои глаза расширяются, и я задыхаюсь. Сэйнт замирает, его губы нависают прямо над моими.

— В чем дело? — рычит он.

— Твой папа, — шепчу я.

— Какого хрена?

Он оглядывается через плечо как раз вовремя, чтобы увидеть, как его отец поднимается по лестнице на второй этаж.

— Какого черта он здесь делает?

Паника пронзает меня насквозь. Что ему могло здесь понадобиться? Я дала ему номер телефона Норы. Чего еще он мог от меня потребовать?

— Оставайся здесь, — приказывает Сэйнт. — Я собираюсь посмотреть, что происходит.

Какой-то странный инстинкт хочет, чтобы я сказала ему не уходить, но я отмахиваюсь от него. Ради всего святого, это его отец. Джеймсон Анжелл — конечно еще тот мудак, но даже я не думаю, что он зайдет так далеко, чтобы серьезно навредить своему единственному ребенку.

По крайней мере, в этом плане он не так плох, как Нора.

Я смотрю, как он поднимается по лестнице и исчезает в коридоре на втором этаже. Я не могу избавиться от внезапного чувства страха, пробивающегося через мою кровь.

Может быть, мне все-таки следовало сказать ему, чтобы он не уходил? Может быть, там его ждёт что-то ужасное? Я выгоняю эти мысли из своей головы хотя. Анжеллу, вероятно, просто нужно было что-то из дома, что он забыл, когда они с женой переехали.

Оторвав свое внимание от лестницы, я пробираюсь с танцпола к столику, заставленному закусками. Однако ничто не кажется чрезмерно аппетитным. Я не могу думать о еде, когда у меня такое дурное предчувствие насчет Сэйнта.

Проходит десять минут, потом пятнадцать. Когда подходит к двадцати минутам, мое беспокойство исчезает, и я решаю, что с меня хватит. Я проталкиваюсь