этого, да и врать я особо не умела. Но потом я уже спокойнее реагировала на свою ложь. «Если бы они знали даже часть правды, то сочли бы меня сумасшедшей» думала я про себя. История про измену и болезненный разрыв сработала на ура. Друзья легко поддержали меня и пообещали больше не разговаривать о Славике и нашем разрыве. На вопрос о моих каникулах и скором отъезде, я так и сказала, что мне больно было переносить разрыв и предательство (хотя в этом я практически не врала). На этом фоне брат забрал меня к своим родственникам за город, чтоб сменить обстановку и отчистить голову. На этом допрос был закончен. Я перешла к вопросам о том, как прошли каникулы Саши и Ники и что нового произошло в их жизнях. Пара прошла незаметно для меня. После лекции я отправилась с друзьями в столовую за очередной порцией кофе. Все время, что я находилась в стенах университета, меня не покидало чувство тревоги. Я постоянно оглядывалась по сторонам, боясь увидеть среди студентов знакомую фигуру.

— Можешь не оглядываться. Его не будет на парах, — сообщил мне Саша, заметив мой очередной напуганный взгляд по толпе.

— Почему? Мне, конечно, все ровно, но все же…

— Говорят, он сегодня написал заявление о переводе, и что он больше не будет ходить на занятия из-за каких-то семейных проблем.

«Хм, семейные проблемы. Проблемы, как уничтожить все на этом свете». Но в моей душе боль снова отдалась где-то глубоко внутри. Оставшийся день прошёл спокойно и без происшествий. В конце учебного дня я вспомнила, что мне надо было зайти в деканат и написать заявление о переводе. С тяжелой душой я попрощалась с друзьями и направилась прямиком в кабинет заместителя декана.

— Я смотрю, сегодня день переводов. Вы что, с Варлеем в брак решили вступить, что оба переводитесь с такой-то успеваемостью? — вопрос заместителя декана застал меня врасплох.

— Что вы. Я не знала о переводе Вячеслава и мой перевод никак не связан с ним. Скорее, он связан с моим состоянием здоровья, — я протянула бумаги, которые дал мне Влад накануне. — Мне со следующего года нужен перевод. А этот год могу ли я закончить очно, но на свободном посещении?

Заместитель декана факультета внимательно изучила все бумаги, что я ей дала. В какой-то момент женщина поменялась в лице. Ее лицо тут же подобрело, а взгляд стал сочувственным и мягким.

— Да, конечно. Мы всем поможем тебе, в такой-то ситуации. С завтрашнего дня можешь свободно посещать занятия. Преподавателей я предупрежу о твоём особом положении. Старосту группы мы назначим новую. Я думаю, тебе сейчас точно не до этого.

— Да, спасибо вам.

— Можешь быть свободной. Все формальности я улажу сама.

— Ещё раз спасибо вам за понимание.

Я вышла из деканата, даже не поняв, что сейчас произошло. Главное, я выполнила своё обещание и теперь учеба никак не мешала мне выполнить свой долг. Телефон оповестил о пришедшем сообщении. Открыв его, я увидела короткое: «Выходи. Я на месте». Влад припарковался под входом в университет. Он спокойно что-то читал в телефоне, вальяжно откинувшись на водительском кресле. Я села в автомобиль, но Влад никак не отреагировал на мое появление.

— Мы чего-то ждём?

— Нет, но я решил дочитать новости перед тем, как мы поедем.

— Ты сейчас издеваешься? Ты заставляешь меня уйти на заочное отделение, потом ты говоришь, что мне надо оформить свободное посещение, ведь университет опасен для меня. А теперь мы просто сидим под его дверьми непонятно чего ожидая?

— Примерно так, — Влад оторвался от экрана и, заблокировав телефон, завёл мотор — Как прошёл день?

— Ужаснее некуда. Ты прекрасно об этом знаешь.

— Знаю. Но по всем нормам приличия я должен был спросить. Твой бывший был здесь?

— Нет, не был. И его большем не будет. Славик тоже перевёл документы на заочное отделение. Я только что в деканате узнала.

— Вот как? Интересно. Ну да ладно. Это уже его личное дело. Меня больше интересует, сделала ли это ты.

— Как ты уже мог заметить по моему настроению, я это сделала. А теперь я хочу прийти домой, искупаться и лечь спать. На большее у меня нет сегодня ни настроения, ни сил.

Отвернувшись в сторону окна, я устремила свой взгляд на мелькавшие за ним виды. В голове у меня была всего одна мысль о том, что я безумно устала и хочу спать. Приехав к Владу домой, я отказалась от еды и сразу поднялась к себе в комнату. Я приняла ванну и переоделась в новую пижаму. Почему-то мне стало не хватать воздуха. Я открыла окно в спальне и сразу почувствовала волну свежего воздуха и лёгки мороз на коже. Пролежав в кровати минут пятнадцать, я закуталась в тёплое одеяло и заснула крепким сном.

Открыв глаза, я вновь увидела перед собой незнакомое помещение. Для меня стало некоторой нормой во сне перемещаться в незнакомые места. Со спокойным разумом я встала и стала ждать, что же на этот раз меня ждёт. В этот раз все было по-другому. Помещение было темным и как будто заброшенным, а вокруг была непроглядная темнота. Только стол и два стула слабо освещались тусклым светильником. Что было необычным, меня начало одолевать сильное чувство тревоги и дискомфорта. Напряжение с каждой секундой нарастало все больше и больше. Мне становилось невозможно стоять на месте и ждать неизвестно чего. Послышались шаги и дверь открылась. Я ожидала увидеть кого угодно, но точно не того, кто вошёл в комнату. Это была Альбина, или как ее называли другие Альва.

— Вы.

— Я, — на лице женщины заиграла зловещая улыбка. — Судя по выражению твоего лица ты уже в курсе, кто я.

— Мне вас называть вашим настоящем именем, или продолжать этот спектакль?

— Не принципиально. Но если тебе так комфортнее, можешь звать как и прежде Альбиной.

— Я привыкла называть вещи своими именами.

— Вот и отлично. Тогда этот спектакль можно официально считать оконченным. Перейду к сути дела. Я уже говорила, что мне нужен нож и в самое ближайшее время.

— Уничтожение мира не требует отлагательств? — я решила немного съязвить.

— Ох, дитя, — женщина выждала небольшую паузу в разговоре. — Как же ты ещё глупа и наивна.

— Мне интересно в чем это? В том, что вы хотите стереть все границы дозволенного и переделать мир под себя или вообще его уничтожить?

— А что в этом злого? Люди сами по себе не подарок и они воплощение чистого порока и ошибок. Все эти войны, вся