бы ее точно не убедил. — Думаю, все это очень близко к истине. Однако, Вик, как ты намерен объяснить тот факт, что Витольд — твоя копия?

— Что?..

Должно быть, вид у меня сделался глупее некуда. Оставалось только рот разинуть, чтобы сделаться похожим на окончательного идиота. Или на Атенаис Седьмую.

— Вик! — воскликнула тетушка. — Только не говори мне, что ты не… — Она замолчала, присмотрелась ко мне и кивнула. — Ты действительно не заметил. Ох уж эти мужчины! Ничего не видят дальше собственного носа!

— Этого не может быть, — убежденно сказал я. — Ничего общего…

— Вик, я же сказала, что помню тебя с рождения! Если поискать, можно найти твои фотографии в возрасте Витольда — тогда ты убедишься, что я права! Вот разве что глаза у него другого цвета и волосы светлее, но постепенно они могут и потемнеть…

— О боже, — сказал я и налил себе коньяка. Все это не укладывалось у меня в голове. — Но…

— Никаких «но». У него даже повадки твои, — отрезала тетушка. — Он на меня в прошлый раз смотрел в точности как ты, по-птичьи. А поскольку мальчик прожил с тобой всего несколько дней… вряд ли он успел так быстро перенять эту твою манеру.

— Но я так делаю потому, что левым глазом не вижу!

— Вик, ты так делал и тогда, когда нормально видел обоими глазами, — загнала она меня в угол. — Просто внимания не обращал, а сейчас это более заметно, потому что ты сильнее наклоняешь голову.

Я окончательно удостоверился, что тетушке следовало поступить на службу в полицию.

— Ты по-прежнему будешь отрицать очевидное?

— Но я понятия не имел… Тетушка, клянусь, я говорю правду!

«И чего стоит этот хваленый артефакт Всевидящее око, если я и впрямь не заметил очевидного?» — пронеслось в голове.

— Верю, — вздохнула она и отобрала у меня бутылку. — Я ведь говорю: вы, мужчины, не видите дальше собственного носа.

— А она ни разу даже… И в этом письме…

— Вик, — ласково произнесла тетушка. — Я должна сказать, что, по-моему, Сигрид Штайн была порядочной женщиной. Я допускаю, что поначалу она могла и не знать, чей именно Витольд сын, но с возрастом-то сходство стало очевидным. Однако она не обращалась к тебе за каким-либо вспомоществованием, насколько я понимаю…

Я кивнул.

— Ну а попросить присмотреть за ребенком, у которого нет других родственников… Это нормальный для любой женщины поступок, — задумчиво продолжила она. — Подозреваю, она надеялась, что, увидев Витольда, ты все поймешь, но увы! Вот что бы ты без меня делал?!

— Но я же все равно забрал его из приюта! — воскликнул я.

— А если бы не забрал? Если бы решил, что такая ноша тебе не по плечу?

Я только вздохнул. Внезапно меня осенило.

— Тетушка, а как же Ларример? Он ведь тоже помнит меня ребенком! Неужели он не заметил сходства? И Мэри… если, как вы говорите, женщины наблюдательнее мужчин… Она тоже не обратила внимания?

— Может быть, и обратила, но она хорошо воспитана, а потому не позволяет себе задавать хозяину подобные вопросы, — отчеканила тетушка. — Впрочем, стоит блумтаунским дамам увидеть тебя с мальчиком, все и так всё поймут. А что до Ларримера… Кажется, его настолько потряс твой поступок, что он в Витольда просто не вглядывался. Тем более, за тем смотрит этот твой новый камердинер, как бишь его?

— Сэм, — подсказал я. — Ну, допустим, все именно так и есть. И… что дальше?

— По-моему, ты собирался усыновить мальчика, — напомнила она серьезно. — Теперь, когда многое прояснилось, ты просто обязан это сделать… раз уж дал зарок не жениться. Все-таки судьба к тебе благосклонна, Вик! Никто и помыслить не мог, что ты все же обзаведешься наследником… пусть даже не слишком законным.

Я снова вздохнул. Что уж тут говорить! Жениться на Сигрид я бы не смог — слишком велика разница в общественном положении. Да и, скорее всего, будь она жива, я бы о Витольде никогда и не услышал.

— И еще, — добавила тетушка, — тебе придется потрудиться, чтобы ввести мальчика в право наследования. Я слышала, это довольно утомительная процедура.

Я опешил.

— Постойте, но ведь я уже сказал, что Сирил…

— Сирил прекрасно обеспечен, ты сам это сказал, — отрезала она. — Других детей у меня уже точно не будет, поэтому без наследства он и мои внуки не останутся. А твой родной сын должен получить все, что полагается ему по праву, Вик. Подумай над этим.

С этими словами она поднялась, похлопала меня по плечу и величаво удалилась, прихватив коньяк (можно подумать, у меня в кабинете всего один тайник). Я проводил тетушку взглядом, слишком ошеломленный, чтобы сделать хоть что-нибудь. Так вот, выходит, что означала ингуз!

Слегка придя в себя, я задумался. Итак, усыновление и сопутствующие формальности. Тетушка Мейбл слышала, что это «утомительная процедура». Где она могла об этом услышать? Скорее уж, навела справки, от нее всего можно ожидать! Все-таки она не перестает меня удивлять…

Но это ерунда, куда сложнее было привыкнуть к тому факту, что Витольд — не только сын Сигрид, но и мой тоже! Господи, что поднимется в Блумтауне… Да уже ведь поднялось! Может, уехать куда-нибудь ненадолго? Впрочем, ненадолго в данном случае может означать лет этак десять, а я не могу покинуть своих крошек… Кстати, вот еще одно доказательство: отношение Витольда к кактусам и кактусов к нему. Они ведь его не кололи, а я еще удивился… Что значит наследственность!

Поняв, что в мыслях у меня царит полный сумбур, я все-таки открыл тайник и плеснул себе еще коньяку. И что прикажете делать дальше? Сказать мальчику правду или нет? Мужа Сигрид он отцом не считает, так что, по идее, должен принять новость достаточно легко… С другой стороны, он может поинтересоваться, почему обо мне не было ни слуху ни духу все эти годы, и поверит ли он в то, что я не подозревал о его существовании, неизвестно. Письмо Сигрид может его убедить, конечно, но… Нет, пока лучше промолчу. Со временем станет ясно, как себя вести. Ну а пока… пока действительно надо заняться бумажной волокитой, и как можно быстрее!

Приняв такое решение, я почувствовал себя намного лучше и уселся за письмо мистеру Боунсу: просил его заняться моим делом как можно скорее и уточнял некоторые детали касаемо формальных процедур, каковые успел порядком подзабыть за эти годы. Я все-таки не практикующий юрист!

И только где-то в глубине сознания трепыхалась паническая мысль: только бы тетушка повременила писать матушке… Что произойдет, когда та узнает, я даже предположить боялся! Несмотря на