Мы остановились на постоялом дворе прямо напротив величественного здания монастыря Пресветлого избавления. Вызвав слугу, Хейлеман что-то шепнул ему и сунул монету. Тот исчез.

— Теперь нам остается только ждать, — сообщил Хейлеман и завалился в сапогах на кровать.

Через час в дверь тихонько постучали.

— Входи, — отрывисто кинул Ролло, поправив, однако, кинжал на поясе.

Дверь отворилась, и невысокий человек в коричневой рясе грубого сукна с капюшоном проскользнул к нам. Когда он откинул с лица хук, я сначала не мог поверить своим глазам — ведь это был Лотоульф, послушник монастыря Пресветлого Теофраста и доверенный посыльный экзарха. Увидев меня, он застыл на месте, но затем крайне неубедительно изобразил радость.

— Как вы оказались здесь, брат Энно? Не ожидал увидеть вас в таком месте, и… — он покосился на Ролло —… в такой компании!

— Компания не хуже любой другой, — грубо прервал его Хейлеман. — Как дела в экзархии? Кого-то еще арестовали?

Лотоульф помрачнел.

— Ситуация там все опаснее. Недавно взяли брата Гиппеля из монастыря Андтага. Когда его привезли сюда и помещали в карцер, он так смотрел на меня…. Боюсь, герр Хейлеман, что не смогу быть далее вам полезен!

— Ну вот, конечно! — одними губами усмехнулся Ролло. — Как устраивать тайный культ Слаанеша, так это мы запросто. Гулять, развлекаться со сладкими мальчиками, открывать в монастыре тайный бордель, творить такое, за что и костра-то мало, и все замечательно. А как надо сделать что-то для тех, кто за шкирку вытащил тебя из дерьма — так все. «Не смогу быть далее полезным!»

Он рывком встал с кровати и ухватил своей ручищей Лотоульфа за капюшон, близко-близко заглянув ему в глаза.

— Слушай меня, гнида монастырская! Пойдешь в монастырь. Передашь секретарю экзарха записку — вот эту. А на словах скажешь ему, что Тереллина надо срочно перевезти в Ахенбург. Он, мол, знает великую тайну о заговоре в церкви. Но допросить его может только посвященный второго ранга и выше. Нам надо, чтобы его повезли в Ахенбург. Все понял?

Лотоульф слушал его, зажмурившись. Потом открыл сначала один глаз, потом другой, и уставился на Хейлемана, как кролик на лису. Было видно, что его трясет от дикого ужаса.

— Так ты понял меня, ничтожество?

Лотоульф молча кивнул.

— А теперь — пшол вон, мелкий извращенец, — прорычал Хейлеман, — и если я снова услышу что-то подобное твоему сегодняшнему блеянию, ты отправишься сначала на дыбу, а потом на костер, где тебе самое место! И поверь, дружок, я устрою это легко и с удовольствием!

Резким движением выкрутив капюшон послушника, Хейлеман пинком открыл дверь и спустил того с лестницы вниз. Судя по грохоту, тот упал и пересчитал немало ступеней, прежде чем остановиться.

— Кхорнов сукин сын! — проорал ему вслед Хейлеман, захлопывая дверь.

— С какой только мразью не приходится иметь дело, — успокаиваясь, он завалился снова на кровать. — Но, Тзинч свидетель, именно за это нашего брата и ценят. Правда, Андерклинг?

— Не думаю, что нас можно объединить по какому-либо признаку, — несколько неуверенно возразил я. — У вас свой господин и дела. А я…

— Да то же самое. Делать темные делишки, проворачивать то, о чем не говорят вслух, а делать, тем не менее, надо. Ты нашел ту драконью штуковину, а мы с Крейгом ее доставим по назначению. Ты пронес ее половину пути, а мы — вторую половину. Все тоже самое, коммандер!

Эти философские разговоры мне быстро надоели.

— Ладно. Что дальше?

— Дальше я жду, когда этот слизняк доложит об исполнении. А потом — следим, когда стража экзарха начнет готовиться к поездке в Ахенбург. Мне донесут об этом. Есть свои люди на конюшне.

В напряженном ожидании прошел весь вечер. Мы с Хейлеманом вышли в общий зал таверны, где лейтенант и ротмистр, взяв вина, играли в кости на мелкие ставки и болтали на разные необременительные темы. Мы присоединились к ним.

— Я слышал, скоро будет сейм, и граф — один из претендентов на древний императорский трон. Как вы оцениваете его шансы? Кого, думаете, изберут императором? — спросил Курт у Хейлемана, решив, видимо, что он витает в тех сферах, где знают всё и обо всём.

Хейлеман чуть заметно усмехнулся, задумчиво оглядываясь по сторонам.

— Разговорам этим уже много лет. Сейм должен был собраться еще два года назад. Только дело это непростое!

— Неудивительно, — поддержал я тему. — Сейма не проводилось уже больше ста лет!

— Ста двадцати шести, если быть точным, — кивнул Хейлеман. — Знать никак не может договориться по самым важным пунктам его регламента. Начиная с места проведения!

— Ну, с местом вроде бы разобрались, — вклинился в разговор Дитрих Майнфельд, — а вот по избранию императора, бьюсь об заклад, они никогда не договорятся!

— Готов побиться на любую сумму, — усмехнулся Хейлеман. — Избрание нового императора ближе, чем вам кажется, господа!

— Кто знает, — Курт Линдхорст поболтал в кружке остатками вина, затем подставил ее кельнеру. — Я слышал, Церковь крепко заинтересована в избрании нового императора. Они ведь все говорят про священный поход по Проклятым местам, дабы выжечь там всю заразу хаоситов!

Ролло Хейлеман посмотрел на него скептически.

— Да, разговорам много лет, — веско произнес он, — Разговорам.

— А начерта нужен для этого император? — не согласился Майнфельд, — церковь сама способна повести людей. Там же нужны не мечи, а кадила!

— Потому, — с той же странной улыбкой продолжил Ролло, — что людей с кадилами надо охранять людьми с копьями. И охраны нужно много, ведь этот самый «Светлый поход» пойдет сразу ко многим из «Проклятых мест»!

— Вот это я не понимаю! Зачем им очищать сразу много проклятых земель? Начали бы с одной, а уж потом пошли бы и на другие! — заметил Дитрих.

Почему нельзя начинать с одной, я знал из рассказов служителей собора.

— Надо сразу все — или хотя бы главные. Во-первых, нужно ждать специальное время. Когда Свет особенно силен. Оно может наступить внезапно и продлится недолго. И в это благоприятное время надо успеть сделать как можно больше. Вот и получается, что надо организовать выступление сразу ко многим Проклятым местам и выжигать нечестивую магию, пока действует благоприятный магический ветер!

— Пуфф, герр коммандер решил порассуждать о магии! — Литц был уже сильно навеселе, и, похоже, его тянуло потоптаться на чужом авторитете. — Ветер магии, чтобы вы знали, юноша, непредсказуем и своенравен, и полагаться на него — это полная утопия. Он может перемениться мгновенно, этот ветер.

— И что? Вы все полагаетесь на ветры магии, с того и живете!

— И то, что строить планы на этом шатком основании, мягко говоря, неблагоразумно. Вот, скажем, — Литц