дорогу и проезжающие мимо автомобили. Хотя девушка не собиралась ничего рассказывать отцу, его дела — это только его дела, но ведь когда-нибудь всё может измениться и тогда Аямэ много чего вспомнит. Всё же она дочь могущественного клана, а не обычная девчонка из семьи заводских рабочих. Это даже не врождённая склонность к интригам, а банальная предосторожность. Она любила свою семью и дорожила ею.

* * *

Не столько заметив, сколько почувствовав моё волнение и напряжение, родители тоже забеспокоились, гадая — кто же это такой к нам приехал? Такеру-сама в лицо они не узнали, в чём не было ничего удивительного. Вежливо поздоровавшись с моими родителями, приветливо кивнув мне, дед предложил расположиться в гостиной и попить чайку. Хотя это была вполне безобидная, обыденная просьба, вот только в этот раз атмосфера за столом разительно отличалась. Перед тем, как закрыть за нами дверь, оставшись стоять на страже с той стороны, его секретарь передал дедушке папку с необходимыми документами.

Когда он негромким, спокойным голосом принялся объяснять всё моим замершим, поражённым услышанным родителям, я почти всё время молчал, присутствуя здесь больше в качестве свидетеля и моральной поддержки. Новости, мягко говоря, оказались для них шокирующими. Причём личность моего деда произвела на родителей гораздо большее впечатление, чем история о нашем родстве. О том, что где-то живут мои настоящие биологические родственники, они и так догадывались. Я же не герой древней сказки — «Повесть о старике Такэтори», где ребёнка наши в стебле бамбука.

Как и ожидалось, мои родители забеспокоились, что это может кардинально сказаться на их отношениях с сыном, от которого они вовсе не собирались отказываться. Тут мне пришлось вмешаться, заверяя, что ничего не изменится, что я придерживаюсь той же точки зрения. Это был непростой разговор, не по содержанию, а по эмоциональной составляющей. Такеру-сама извинился за то, что попросил меня ничего им до этого момента не рассказывать. Объяснил свою позицию. Возложил на меня большие надежды. Сослался на важность сохранения кровной линии наследования столь древнего и почитаемого рода, как его.

Для одного разговора впечатлений у родителей набралось больше, чем они могли быстро переварить. Я пережил и слёзы благодарной матери, и обнимания с ней, и похлопывания по спине расчувствовавшегося отца, и их счастье за то, что я не стыдился и не отказывался от всего, что меня связывало с фамилией Мацумото, что гордился этим. Не скажу, что в отличие от них сумел сохранить спокойствие. Этот разговор выдался слишком личным и трогательным. Не люблю я эти душещипательные дорамы, мне больше нравятся дурацкие комедии и довольно легкомысленные боевики про боевые искусства.

Обсудив прошлое, мы перешли к будущему. Ничего нового для себя я не услышал, в отличие от родителей. В каком-то смысле они уже породнились с великим, древним родом Фудзивара, а после того, как об этом объявят во всеуслышание, тогда то же самое узнают и все остальные. Это накладывало на всех нас не только определённые привилегии, но и ответственность. При затрагивании столь щекотливой темы больше напрягался отец, а вот когда затронули вопросы моей женитьбы, тогда он расслабился, уступив это право жене. В общем, после небольшой разъяснительной беседы, с учётом вскрывшихся обстоятельств, Томока сказала, что её всё устраивает. Дедушка пообещал взять этот вопрос под свой личный контроль. Можно подумать, он уже им не занялся. Теперь Мацудара Аямэ мою маму вполне устраивала, в отличие от деда. Что примечательно, это обсуждение они вели при мне, но без меня. Потрясающая бесцеремонность. А как же мои хрупкие, ранимые чувства? Что значит, перетопчешься? Это как?

Зато одним из плюсов этой встречи стало то, что отпала необходимость объяснять родителям, откуда у меня деньги, этот особняк, горничные и всё остальное. Ну и замашки — неодобрительно заметила мама, косо на меня посмотрев, а ведь ещё совсем недавно крепко обнимала, обещала всё простить. «Предательница», «продала» меня за денюжку «малую». Если серьёзно, без сарказма, то Такеру-сама оценил то, что мои родители ни разу не заикнулись о деньгах. Не пытались себе что-то выторговывать, требуя компенсации. Не ставили условий. Не предъявляли претензий. Так что, как советовали в одном романе, не нужно ничего просить у сильных мира сего. Если вы этого достойны, на их взгляд, они сами обо всём позаботятся и всё вам дадут. Поэтому одобрительно улыбнувшийся дедушка по-родственному пообещал присмотреть и за сорванцом внуком, и за его приёмной семьёй. На что мама, переглянувшись с папой, заявили, их вполне устраивает текущий дом, сад, работа в Фукуоке, где у них куча друзей, увлечений, забот. Там им всё нравится, там они прижились, так что куда-либо переезжать, пока не хотят. Их всё устраивает, а теперь ещё и за меня будут спокойны, зная, что за мной в Токио присмотрит родной дедушка. Или я за ним, тут уж как получится. Семья — это святое.

По поводу моей жизни в семье Мацумото, всё равно кому нужно, тот до этого докопается, было решено подать всё так, словно они стали моими опекунами по личной просьбе дедушки. Это было сделано для того, чтобы на время спрятать его внука, пока идёт расследование о покушении на малыша Синдзи и странном крушении самолёта, на борту которого меня не было. Поскольку неведомый враг оказался слишком силён и коварен, а кругом полно предателей, то эта история с подменой несколько затянулась. И да, на несколько лет род Фудзивара действительно меня потерял, считая пропавшим без вести. Якобы, меня в младенчестве похитили и подкинули в детский дом. Дальше всё выяснилось, но прикрытие сохранилось, ради моей же безопасности. Была озвучена ещё куча деталей, но уже не столь существенных. Таким образом, закреплялся статус семьи Мацумото, как моих, фактически настоящих, приёмных родителей. Правда искусно смешивалась с ложью, не давая отделить одно от другого. Если же кто-то заявит, что всё было не так и у него имеются доказательства, дедушка с большим интересом познакомится с этим смелым человеком, чтобы задать несколько небезопасных для него вопросов.

На этой оптимистичной ноте встреча завершилась. По отношению к Такеру-сама родители вели себя очень почтительно, даже с некоторой робостью, до сих пор не веря, что через меня они породнились с таким важным человеком.

Вернувшись в свою комнату вымотавшимся сильнее, чем после целого дня работы с документами, счастливым и абсолютно спокойным, даже как будто свободным, только непонятно от чего, радовался я этому недолго. Получив на телефон очередное сообщение, серьёзно задумался, столкнувшись с куда более сложной дилеммой, чем до этого. Встал немаловажный