— Ты кто такой?! — спросил неизвестный.

— Опусти меч! — воскликнул в ответ юноша.

— Отвечай, кто ты и что здесь делаешь! — вновь донеслось из-за спины.

— Опусти меч, иначе я за себя не ручаюсь! — угрожающе повторил Калим, взявшись за свой клинок.

— Этот лагерь мой! Я сторожу его уже не один час, и я никому не позволю мешать мне!

Минуло всего несколько мгновений, и незнакомец оказался на земле: ловкий юноша легким движением руки свалил того с ног и приставил к горлу свой острый меч. Пред собой Калим увидел светловолосого мужчину лет тридцати в офицерских доспехах. От неожиданности тот вытаращил глаза, а юноша лишь улыбнулся своей зловещей улыбкой.

— Я убью тебя, — промолвил он, — и тогда не придется решать, кому достанется этот лагерь.

— Постой, постой! — завопил незнакомец. — Не убивай меня. Я помню тебя. Это ты сражался в Мелите, сметая одного ваала за другим. Я восхищаюсь твоей силой!

— Да, это был я! — не без доли гордости подтвердил Калим.

— Э… зачем нам враждовать? Давай лучше объединимся. Вместе мы непременно победим этих отвратительных ваалов.

Юноша убрал клинок от собеседника со словами:

— Так и быть, я не трону тебя. Кто ты такой и что тебе нужно в этом лагере?

— Зовут меня Орин. Я офицер имперской армии, участник текущей войны. Участвовал в освобождении Нартэля в составе войск под командованием нового полководца Майка, сражался за столицу. Я всю жизнь служил в имперской армии, а они так со мной поступили!..

— Что ты имеешь в виду?

— После битвы в Мелите они отстранили меня от командования и понизили в звании. А все потому, что, видите ль, я оказался частично виноватым в третьем проникновении ваалов на улицы города. Но я докажу им! Я захвачу лагерь врага, и тогда мы посмотрим, кто чего стоит!

— А уверен ли ты, Орин, что смог бы в одиночку победить всех этих ваалов? — с легкой насмешкой спросил Калим.

— Ха! Ты еще ставишь это под сомнение? Хорошо разработанный план в совокупности с моими возможностями обязаны дать результат.

Юноша не думал скрывать своего насмешливого удивления.

— А велики ли твои возможности? — с недоверием поинтересовался он.

Орин бросил пронзительный взгляд на своего спутника и, гордо улыбнувшись, вновь отвел глаза в сторону. Было видно, что офицер имперской армии, забредший в такую глушь ради того, чтобы доказать что-то своему командованию в разгар войны, честолюбив и даже чрезмерно хвастлив. Похоже, собеседники стоили друг друга.

— Я обучался военному искусству в столичной академии, — заявил Орин, — в лучшей военной школе из существующих в империи. Меня обучали великие мастера своего дела, и я как ученик впитал в себя все эти знания.

— Ну и что? — с улыбкой возразил Калим. — Я не обучался ни в каких академиях, и тем не менее мне ничего не стоит сразить тебя в бою.

— Постой, постой… то, что ты случайно свалил меня с ног, еще ничего не значит. Ведь обучение в военной академии — далеко не главный мой козырь.

— А ну ка! — с интересом воскликнул юноша. — Чем еще ты сможешь меня удивить?

— Моя сила в сапогах, — гордо ответил офицер и поднял одну ногу, на которой таинственно сверкали черные, как морская бездна в ночи, сапоги. Калим застыл на месте, увидев это чудо. Удивительные сапоги распирались от энергии, чувствуя близость к своему целому. Это сапоги Лиолата, столь же мрачные и прекрасные, отражение самой тьмы! Это седьмая реликвия, последний штрих к полному совершенству боевой мощи! Это она, и она ждет своего хозяина. — Эти сапоги уникальны, — продолжал Орин, не подозревая о пылающих чувствах своего собеседника. — Они обладают невероятной силой и могут помочь мне совершить такое, что тебе, юноша, даже и не снилось. В частности, при помощи этих крепких, но чрезвычайно легких сапог можно увеличить скорость своего бега раза… в три! А однажды они помогли мне продержаться в воздухе… — тут он сделал короткую паузу и задумался, — э… скажем, больше, чем это может сделать обычный человек. Но главное достоинство этой обуви — магическая энергия, которая переполняет мое тело.

— Откуда же у тебя эта удивительная вещь? — поинтересовался Калим, к которому вернулся наконец дар речи.

— Эти сапоги достались мне от отца. А ему — от деда. А деду — от прадеда… Это многовековая семейная реликвия. Эти сапоги вечно принадлежали моей семье, а значит принадлежат мне, и только мне, и никто не посмеет посягнуть на них!

— Ты как никогда прав, — то ли озадаченно, то ли с улыбкой отметил юноша, теперь думая лишь о том, как завладеть реликвией.

Последующие словесные перепалки постановили, что напарникам следует дождаться, пока ваалы погрузятся в сон, и лишь тогда напасть на их лагерь.

Ночь выдалась глухой и безлунной. По мрачному небу молча скитались надутые тучи. Ветер шумно носил по воздуху опавшие листья, швыряя их в лица сидящим в засаде Калиму и Орину и заглушая все утихающие голоса из форта. В воздухе чувствовался запах войны. И хотя здесь, на побережье Морфиса царило ночное ветреное спокойствие, небеса не давали забыть, что где-то там, на передовых решается судьба империи. Там идут великие сражения, а те, кто не там, могут лишь безучастно ждать, молиться и надеяться на лучшее. Отставший отряд врагов империи постепенно затихал. Заброшенный форт с каждой минутой все больше охватывался тьмой. Догорающий костер был не в силах бороться с ночной стихией, и каменные развалины превращались в очередную мрачную тень. Ваалы не подозревали о нападении.

Глубокой ночью напарники бесшумно вторглись в старый форт. Ворота главного входа, сохранившиеся на своих петлях, громко скрипели. Из лагеря тонкой струей валил дым от догорающего костра, раскрасившего невзрачные стены адским полумраком. У костра сидели трое неприятелей-ваалов и о чем-то шептались между собой на непонятном языке, время от времени швыряя камни в висящее на веревке сгнившее человеческое тело. Сомнений не возникало: мертвец, подвешенный за ноги в самом центре полуразрушенного форта — не кто иной, как Лавриен, бывший хозяин деревни Уилфорд, над которым разбойники, видимо, жестоко издевались, прежде чем тот лишился жизни. И теперь не удивительно, что его призрак блуждает по ночам и прожигает стены форта своим ужасным мертвым взглядом.

Незаметно пробравшись к шумящему костру, Калим мечом зарубил двоих из трех сидевших там ваалов, не позволив им издать и звука. Третий был тут же повержен стрелой, выпущенной из лука Орина. От неожиданности он успел слабо вскрикнуть, но никто из собратьев не проснулся на этот отчаянный зов, и вскоре над развалинами вновь воцарилась тишина. Двое напарников остались одни в окружении больше десяти спящих ваалов. Калим обнажил свой меч и бесшумно направился к одному из них, чтобы втихаря вскрыть ему шею, но совершенно нежданно за его спиной послышался голос Орина.

— Да что же это творится! Я должен на цыпочках бродить среди спящих врагов?! Неужели я не способен вызвать их всех на бой?! Эй, ваалы, просыпайтесь! Я пришел, чтобы убить вас!