Генриха и Карла, вероятно написанный в память об этом визите. Оба сидят за столом, на котором лежит документ (договор?), у них над головой – роскошный парадный балдахин. Тот и другой держат мечи. В глобусе, который находится на столе перед королями, вероятно, изображена сцена из живой картины Растелла20.

Работа над гробницей короля продвигалась довольно медленно, но в 1522 году Генрих, предположительно, высказал недовольство задержкой или обнаружил какие-то изъяны, и Пьетро Торриджано не смог обуздать свой буйный нрав. Генрих так разгневался, что скульптору велели вернуться во Флоренцию21. Между тем другой флорентиец, ученик Доменико Гирландайо, Антонио ди Нунциато д’Антонио, известный как Антонио Тото, остался на службе у кардинала Уолси. Тото, один из наиболее выдающихся итальянских художников, работавших тогда в Англии, изначально изготовлял декорации и писал задники для живых картин, но вскоре занялся созданием живописных произведений на религиозные темы для Хэмптон-корта. Позже Тото стал известен как автор написанных для короля сюжетных полотен. Джорджо Вазари, итальянский историк искусства, сообщает, что Тото исполнил для Генриха «множество работ», «некоторые были архитектурными, особенно в главном дворце этого монарха [Уайтхолле], который щедро вознаградил мастера»22. В 1530 году Тото была назначена пожизненная ежегодная выплата в размере 25 (7500) фунтов стерлингов. Винченцо Вольпе был его ассистентом.

Работу над гробницей забросили. В 1528 году Генрих приказал соорудить для себя простую усыпальницу на хорах церкви Святого Георгия.

В феврале 1523 года принцессе Марии исполнилось семь лет, и было решено приступить к ее обучению. В то время очень немногие женщины получали образование: Екатерина Арагонская и дочери сэра Томаса Мора были яркими, но редкими примерами. Однако отношение к этому вопросу уже начало меняться. «Ученость женщин – укор праздности мужчин», – писал просвещенный Мор. Но даже он наряду со многими другими держался мнения, что брак – это наивысшее призвание женщины, уделял большое внимание тому, чтобы его дочери приобрели необходимые в домашнем хозяйстве навыки, и не позволял им демонстрировать свою образованность за пределами дома.

Находясь под влиянием Мора, а также учитывая тот факт, что Мария в один прекрасный день могла стать королевой Англии, король и королева озаботились тем, чтобы их дочь получила лучшее классическое образование в традициях гуманизма. Вслед за ними то же самое стали делать образованные люди и аристократы. Формальное обучение, до тех пор доступное только мальчикам, в высшем обществе теперь считалось желательным и для девочек.

Первым наставником Марии, назначенным на эту должность в 1523 году, стал личный врач Генриха, престарелый доктор Линакр; он обучал принцессу латыни и написал для нее начальную грамматику, но в октябре 1524 года скончался. После этого королева попросила выдающегося испанского педагога Хуана Луиса Вивеса составить для Марии расписание занятий, которые позволили бы ей сделаться хорошей женой и матерью, а также при необходимости быть достойной королевой Англии. Ранее, в 1523 году, кардинал Уолси пригласил Вивеса в Англию, чтобы тот преподавал риторику в оксфордском колледже Тела Христова. Королева Екатерина знала о нем, вероятно, от Томаса Мора, который познакомился с Вивесом в Брюгге (1520) и был впечатлен его идеями. В 1522 году королева назначила Вивесу содержание и попросила, чтобы он посвятил Генриху VIII свой перевод «Града Божья» святого Августина. В 1524 году Вивес посвятил свой трактат о женском образовании «De Institutionae Foeminae Christianae» («Наставление женщине-христианке») Екатерине, которая была заказчицей этого труда.

Составленное Вивесом расписание занятий – строгое, требовавшее большого напряжения сил и дисциплины – подходило только для очень способного ребенка. Марию воспитывали в соответствии с высочайшими нравственными стандартами, поэтому она читала только самых серьезных древних авторов и схоластов – Цицерона, Сенеку, Плутарха, Платона, святого Иеронима и святого Августина, – а также Эразма и Мора. Чтение же романов или любых «праздных» книг, которые могли побудить к легкомысленному поведению, возбранялось, так как в женщинах видели обладательниц очень податливого разума, которых легко склонить к дурному. Молчаливость считалась ценным качеством, и по этой причине Вивес возражал против обучения женщин риторике. Для математики же, теологии и философии их интеллектуальные способности, с его точки зрения, были недостаточными.

Принцесса занималась вместе с несколькими соученицами, тщательно подобранными. Всех их учили латыни, французскому, немного итальянскому и греческому, грамматике, музыке, традиционным танцам, управлению домашним хозяйством и хорошим манерам. Каждый день было необходимо прочитывать избранные отрывки из Библии. Скорее всего, уроки латыни Марии давал сам Вивес, а остальные науки преподавал набожный и добрый Ричард Фетерстон, бывший духовник королевы. Сама Екатерина часто читала что-нибудь с дочерью и помогала ей с переводами. Как все Тюдоры, Мария была музыкально одарена, с раннего детства ее учили играть на вёрджинеле и лютне23, а гордый отец любил похваляться скороспелым талантом дочери.

В мае 1523 года состоялись очередные пышные торжества, на этот раз – по случаю приезда в Англию короля Кристиана II Датского с супругой Изабеллой Австрийской, сестрой Карла V. Мария Тюдор, герцогиня Саффолк, приехала ко двору, чтобы помочь королеве Екатерине развлекать ее племянницу, и занимала за столом более почетное место, чем датская королева.

Летом величавый и могущественный властитель, Чарльз, герцог Саффолк, отправился во Францию с четырнадцатью тысячами воинов для содействия Карлу V, намеревавшемуся захватить Францию. Однако, хотя Саффолк продемонстрировал «отвагу и решимость», его войска не смогли проявить себя из-за ужасных погодных условий, были потрепаны и деморализованы. Герцог ослушался короля, велевшего ему оставаться на месте, и вернулся с армией в Англию. Услышав из первых уст о том, какие несчастья им пришлось претерпеть, Генрих решил закрыть глаза на непослушание своего главнокомандующего24.

Анна Болейн тем временем опрометчиво вступила в близкие отношения с Генри Перси, наследником графа Нортумберленда, который был членом двора Уолси, часто «проводил свободное время в покоях королевы и там ухаживал за фрейлинами». Перси, к несчастью, был обручен с леди Мэри Тэлбот, дочерью графа Шрусбери, – более выгодной партией, чем Анна. Перси набрался храбрости и спросил Уолси, нельзя ли расторгнуть помолвку, но получил выговор за дерзость. Кардинал тут же послал за его отцом, который немедля забрал своего неблагодарного отпрыска на север и устроил свадьбу.

Джордж Кавендиш, рассказывая об этом, утверждает, что Уолси действовал по распоряжению самого короля, тайно желавшего обладать Анной Болейн. Других свидетельств того, что король ухаживал за нею до февраля 1526 года, нет, а сама разъяренная Анна после истории с Перси была с позором удалена от двора и отправлена домой. Она поклялась отомстить Уолси. Если бы Генрих питал такие сильные чувства к ней, то наверняка не