знаю, что происходит в доме его отца, но, судя по звукам на фоне, там адская вечеринка.

– Оукли? Привет…

– Бьянка, – невнятно произносит он.

И вот так просто мое сердце разваливается на части.

– Ты пьян?

Он был чист и трезв месяц. Ну, за исключением травки, но я знаю, что в основном он курит ее, чтобы избежать приступов. Я не понимаю, что побудило его так просто отказаться от своей трезвости.

– Что случилось? Где ты… – начинаю я, но его следующая фраза выбивает весь воздух из моих легких.

– Я так не могу.

– О чем ты говоришь?

– О нас.

Вспышка паники пронзает мою грудь. В последнее время в его жизни происходит много перемен, и я читала, что перемены могут стать серьезным триггером для зависимых.

Каким-то образом мне удается взять себя в руки.

– Я знаю, ты нервничаешь, что придется все рассказать моим братьям, но мы не должны…

– Это не имеет никакого отношения к твоим братьям, – невнятно бормочет он. – Я не хочу ломать тебя, Бьянка.

На глазах проступают слезы. Не только из-за того, что он говорит, но и из-за того, что он не верит в нас.

В самого себя.

– Ты этого не сделаешь, – заверяю я его. – Я знаю, ты бы никогда не…

– Ты ошибаешься, – рычит он. – Сделаю. Потому что это то, что я всегда делаю. – Агония в его голосе рвет меня изнутри. – Она была права.

Я понятия не имею, о чем он говорит.

– Кто?

Его голос становится слабым шепотом.

– Прощай, малышка.

Волна боли пронзает мое сердце.

– Прощай? Оукли, это не…

Звонок обрывается.

Я пытаюсь перезвонить ему, но слышу только автоответчик. Ударяя кулаком по столу, бормочу проклятия. Я не понимаю, как в один момент между нами все было идеально… а теперь все разрушено.

Схватившись за живот, я прерывисто вздыхаю. В последний раз, когда я разговаривала с ним, он был в доме своего отца, играл со своей сестрой. А теперь он напился Бог знает где и бросил меня. Не нужно быть гением, чтобы понять – должно быть, что-то произошло, пока он был у отца.

Выхватив ключи из сумочки, я направляюсь к двери.

Может, я и не знаю, что произошло, но одно я знаю точно. Раненные люди… ранят людей. И я твердо намерена выяснить, кто причинил боль человеку, держащему мое сердце на ладони.

* * *

Мое сердце бьется, как сумасшедшее, когда я поднимаюсь по холмистой лужайке, ведущей к старому дому Оукли. Мне приходится заставить себя успокоиться, когда я стучу во входную дверь.

Ворвавшись туда в гневе, я ничего не решу. Мне просто нужно знать, что случилось, чтобы я смогла все исправить.

Дверь открывает женщина, которая очень похожа на Дилан, подружку Джейса. Она держит на руках сонную Клариссу Джасмин. Мой мозг ненадолго приходит в замешательство, ведь я понимаю, что стою лицом к лицу с печально известной Кристалл.

Другими словами, сучкой, которая разбила сердце Оукли.

Я отбрасываю свое раздражение.

– Здравствуйте, я…

– О боже мой, – говорит Кристалл. – Мне нравится, что они сделали с формой. Супер мило. – Она одаривает меня широкой улыбкой. – Я тоже была в группе поддержки Академии. – Она морщится. – Ну, очевидно, в прошлом.

Очевидно.

Я открываю рот, чтобы сказать ей, что я здесь не из-за чирлидинга, но она поднимает палец.

– Дай мне положить ребенка, и я сбегаю за своей чековой книжкой, хорошо?

Мне не нужно пожертвование. Мне нужны ответы.

– В этом нет необходимости, – быстро бормочу я. – На самом деле я здесь из-за Оукли.

Она хмурит брови.

– Извините, Оукли здесь больше не живет…

– Я знаю. – Клянусь, мне требуется все мое мужество, чтобы не вбить в нее немного здравого смысла. – Я его девушка, он…

– Кто там? – раздается глубокий голос позади нее.

Секунду спустя в поле зрения оказывается Уэйн. Наконец-то появился кто-то с мозгами.

– Здравствуйте, мистер Зэленка.

Он растерянно моргает.

– Все в порядке, Бьянка? Я думал, твой отец все еще в Европе?

– Так и есть. Но я здесь не поэтому…

– Она здесь из-за Оукли, – вмешивается Кристалл, и в ее тоне слышится нескрываемое раздражение.

На лице мужчины появляется беспокойство.

– Что не так с Оуком?

Кристалл усмехается.

– А что с ним так?

Крошечные волоски на моих руках встают дыбом.

Я предпочитаю сосредоточить свое внимание на Уэйне, потому что я выбью из нее все дерьмо, если она сделает еще один выпад в сторону Оукли.

– В том-то и дело, – начинаю я. – Я не знаю. Он был взволнован из-за встречи с Клариссой Джасмин и вами, но мне казалось, все шло отлично, пока он был здесь, а потом он позвонил мне и его голос был очень расстро…

– Послушай, милая, – вмешивается Кристалл. – Я знаю, ты думаешь, будто он тебе небезразличен, однако… – она хмуро смотрит на Уэйна, – у Оукли серьезные проблемы. Ты кажешься милой девушкой, но не пытайся спасти его, потому что в конечном итоге он только сломает тебя.

– Это неправда, – возражаю я.

У Оукли есть свои демоны, но у кого, черт возьми, их нет?

Я снова перевожу взгляд на Уэйна.

– Он очень старается, он трезвый уже…

Ощущение такое, словно мне кирпич на голову упал. Сломает тебя. Те же самые слова, которые Оукли сказал по телефону, прежде чем повесить трубку. По моему телу проносится ураган эмоций. Печаль, страх… но в основном гнев. Тот, от которого все вокруг начинает дрожать.

Эта ведьма уже причинила ему столько боли, но не смогла отказать себе в удовольствии насыпать соль на рану.

– Ты, – выпаливаю я, мои руки сжимаются в кулаки.

На мгновение я честно подумываю о том, чтобы ударить ее, но затем мой взгляд падает на Клариссу Джасмин. Не ее вина, что ее мать – мерзкая шлюха, и я не хочу, чтобы она попала под перекрестный огонь.

Глаза Кристалл распахиваются.

– Прости, что…

– Что, черт возьми, ты ему сказала?

У нее отвисает челюсть.

– Чт…

– Таким, как ты, нет оправдания, – рычу я, прежде чем обратить свой яростный взгляд на Уэйна. – Если вы любите своего сына – а я знаю, что это так – то никогда больше не подпустите к нему свою дерьмовую жену. Она отвратительна.

Уэйн пытается заговорить, но Кристалл не дает ему такой возможности.

– Тебе лучше уйти, пока я не вызвала полицию. Я отказываюсь стоять здесь, пока какая-то малолетка, почувствовавшая себя крутой, выдвигает обвинения и оскорбляет меня.

Вот и все.

– Малолетка, почувствовавшая себя крутой? – Мои глаза сужаются. – Как насчет взрослой женщины, которая начала оскорблять своего пасынка, чтобы он не