вырывался из её лёгких. Мегги. Её маленькая Мегги. Ей было страшно представить сестрёнку на своём месте.

— Все ведьмы, в которых есть способности, рано или поздно пробуждают их. Мне было, кажется, восемь, когда магия во мне встрепенулась. Я тогда разозлилась на свою старшую сестру и, схватившись за один из маминых артефактов — уже и не помню, какой именно — сбила её с ног, отправив в полёт через всю комнату. Она ударилась об камин и сломала руку. Что насчёт тебя?

— В каком смысле?

Кеторин усмехнулась, глядя на растерянную Марту:

— Когда ты пробудила свою силу?

— Не знаю. Она была всегда.

— Так не бывает, — продолжала улыбаться Кеторин, недоверчиво поглядывая на Марту поверх бокала. — Колись! Я же тебе рассказала.

— Я правда не знаю. Эта магия… эта сила… я чувствовала её всегда, — уверяла Марта, ощущая, как в ней начинает зарождаться паника. Она не врала. Ей было страшно от того, как магический мир цепко затягивает её в свои путы.

— Странно, — протянула Кеторин, нахмурив идеально очерченные брови. — Может, ты просто не помнишь? Магия всегда дремлет до поры до времени, а затем пробуждается со всплеском сильных эмоций, чаще всего отрицательных. Страх. Обида. Злость. Моя пробудилась от злости. Может, ты чего-то испугалась, когда была совсем маленькой?

— Может быть, — ответила Марта едва ворочающимся языком. Во рту всё пересохло.

Девушка посмотрела на свой почти полный бокал. Настроения пить совсем не осталось, хотя нельзя было сказать, что оно было изначально. Всё, чего ей сейчас хотелось, это вернуться домой и обнять свою младшую сестрёнку, а затем, закутавшись в плед, сидеть на диване и смотреть с Мегги «Рапунцель», пока её не начнёт тошнить от этого треклятого мультика.

Марте просто хотелось вернуться в свою нормальную жизнь. Жизнь без Кеторин и тонкостей магического мира. Жизнь без Коула, запертого в гостевой спальне, готового умереть в любой момент и страстно желающего утащить с собой на тот свет ещё и Марту. Жизнь без магии.

========== Глава 20. Чарли ==========

— Боже, не могу поверить, что я действительно согласился на это, — причитал отец с пассажирского сиденья, пока Марта выруливала на арендованной машине с их улицы. — Просто в голове не укладывается. Чем я только думал?

— Ты думал о том, как сильно меня любишь! — мило улыбаясь, объяснила Мегги. — И что хочешь, чтобы я была счастлива. Папуля же всегда делает всё, чтобы мы были счастливы!

Алистер страдальчески вздохнул и уставился в окно. Марта подавила в себе злорадный смешок: против Мегги у него не было и шанса — она всегда вила из отца верёвки. Строгость и правильное воспитание? О нет. Все стены рушатся, стоит этой девочке лишь взмахнуть ресницами и состроить трогательную мордашку.

Марта прекрасно помнила, как пришла домой в полном раздрае и как на духу выдала Мегги всё, что рассказала ей Кеторин. И сделала она это прежде, чем её мозг успел включиться в диалог и осознать, насколько опрометчивым был этот поступок. Мегги не стала откладывать дело в долгий ящик и с горящим взглядом поспешила к отцу — рассказывать о том, что она, скорее всего, тоже ведьма. Причём пересказывала Мегги всё с такой рассудительностью, которой Марта никак не могла ожидать от маленькой девочки, ещё даже не подростка.

И как посмотрел на сестру отец в тот момент? С огромным разочарованием. Будто Мегги его предала, да ещё и нож вогнала в спину по самую рукоять. Да, именно таким был взгляд Алистера, в то время как на его губах играла лёгкая полуулыбка. Марте стоило только вспомнить это выражение лица отца — и по спине бежали мурашки. Удивительно, что в тот момент он ничего не сказал, старательно разыгрывая интерес. Как не сказал ничего и после — даже тогда, когда Мегги уговаривала его разрешить заниматься с Кеторин, которая, кстати, ничего не знала об этом желании сестры Марты. Но Мегги это мало волновало. В её представлении Кеторин просто не могла отказаться от такой усердной ученицы.

Собственно, Кеторин и не отказалась. Она и раньше высказывалась о том, что хочет учить Мегги колдовать. Первое занятие было предложено провести в «Ведьминой обители», и это был первый раз за всё время, когда Алистер Рудбриг возмутился. «Вы за кого меня принимаете? Марта, ты в своём уме? Тащить ребёнка в бар! Не позволю!»

В их дом не могла попасть Кеторин, а отец так и не поменял мнения насчёт бара. В результате они сейчас ехали в пекарню «У Бобби», негласно определённую нейтральной зоной и «залом для переговоров», чтобы Кеторин с Алистером могли лично обо всём договориться.

Насколько правильным было такое решение, Марта не знала, опасаясь того, какие слухи могут поползти после того, как её отца заметят в компании «городской легенды Кеторин Чубоски» за столиком местной пекарни.

Марта услышала, как щёлкнул ремень безопасности, и в зеркале заднего вида появилось лицо Мегги.

— Пристегнись, — сквозь зубы прошипела Марта. — Тебя авария отца ничему не научила?

Мегги высунула язык и протянула:

— Бе-е-е. Не будь такой чересчур опекающей, даже папа ничего не говорит.

— Марта права, — буркнул Алистер, даже не посмотрев в их сторону.

— Ну папа, — плаксиво протянула Мегги и, схватив отца за плечо, потрясла. — Папа, папочка, папулечка, не злись. Я очень-очень сильно хочу колдовать. Правда-правда!

Алистер что-то пробурчал себе под нос, но даже не повернулся к ним, а Мегги, надув губы, откинулась на заднее сиденье и всё-таки пристегнулась, тем самым облегчив Марте процесс вождения. Дорога до «У Бобби» не заняла много времени: даже если словить все красные светофоры по пути, требовалось всего пятнадцать минут, чтобы туда добраться.

Может, дорога и была короткой, но гнетущая тишина в машине, нарушаемая лишь гудением мотора, напрягала. Даже радио не включишь — отец его терпеть не мог. Марта тяжко вздохнула, словив шестидесятисекундный светофор. Засада! Красные цифры словно отмеряли обратный отсчёт до взрыва бомбы.

— Слушай, а как там… — девушка запнулась, подбирая нужное слово. — … бабушка? Всё ещё отказывается к нам переезжать? Всё-таки ситуация не располагает к тому, чтобы пожилая женщина жила одна в лесу.

— Не располагает, — рассеянно вторил ей отец. — Но ты попробуй ей объяснить, что располагает, а что — нет. Меня она даже слушать не стала — я не имею права указывать, как ей поступать. Не дорос!

На заднем сиденье Мегги хихикнула. Но Марта сочла за благо промолчать. И тут вполне удачно загорелся зелёный и она вновь смогла сосредоточиться на дороге, выкинув на время из головы семейный эмоциональный фон.

Больше