Он встал из-за столика, подошел к камину и вновь взял в руки один из тускло сиявших на полке подсвечников: «Сорок с лишним лет как кончилась война, а блестит, как новенький, – почесал он за ухом, – странно все это».

Поставив подсвечник на место, он в задумчивости начал неторопливо прохаживаться по комнате. «Надо бы мне попробовать как-то перехватить этого парня самому, – решил он наконец. – Чем этому живоглоту лишние бабки платить, так лучше напрямую договориться. Завтра же надо будет прямо с утра подослать в магазинчик нашего горе-искусствоведа парочку ребят. Пусть они там дождутся этого, никому не известного коллекционера, проводят его потихонечку до дому... а потом видно будет.

Наутро, едва приемщик, постанывая от одолевавшей его с утра головной боли, уселся в свое просиженное кресло у забранного прочной решеткой окна магазина, как дверь резко распахнулась, и на пороге возник один из тех парней, что отвозили его вчера на встречу с Селицким.

– Что, – наметанным глазом взглянул вошедший на скукожившегося приемщика, – небось, башка после вчерашнего трещит?

Приемщик слабо кивнул, не очень понимая, что в таком случае принято отвечать. Вошедший усмехнулся и, сунув руку во внутренний карман, вынул плоскую стеклянную фляжку молдавского коньяка.

– Держи, – протянул он ее собеседнику, – поможет.

Тот подрагивающими от нетерпения пальцами скрутил металлическую пробку и сделал хороший, затяжной глоток. Оторвавшись от горлышка и отведя бутылку на вытянутой руке в сторону, он с чувством втянул носом воздух через обшлаг пиджака другой руки и удовлетворенно выдохнул: «У-ух».

Он протянул обратно так вовремя поданную спасительную бутылку, но стриженый парень с коротким смешком отвел ее.

– Подарок шефа, владей навечно.

Парень уселся на свободный стул и со стуком выбросил перед собой ноги в черных кроссовках на массивных протекторах. Когда приемщик несколько пришел в себя, он повернулся к незваному гостю с некоторым недоумением.

– Валерий Игнатьевич что-то хочет передать мне?

– М-да, – мрачно кивнул головой парень, – именно, передать.

– И что же? – меланхолично пробурчал приемщик, вновь протягивая руку к бутылке.

– Шеф просил Вас о небольшой услуге.

– Все, что угодно, – монотонно закивал головой приемщик, отвинчивая пробку.

– Ну, раз так, – хохотнул парень, – тогда проблем нет. Шеф хочет, чтобы ты посвятил нас с Панамой во все секреты этой нелегкой профессии.

– С Панамой? – выпучил глаза приемщик.

– Ага, – кивнул парень, – он в машине пока сидит, но через час меня сменит.

Вернувшись домой Юрий у ворот едва не столкнулся с мужчиной в белом халате. Проводив глазами отъехавшую бело-красную «скорую помощь», он вошел во двор. Увидев задумчиво стоящую у крылечка Наташу, он быстро направился к ней.

– Как у Семеныча дела? Что сказал врач? – спросил он ее.

– Сейчас, кажется, получше, – слабо улыбнулась та, – вот доктор приезжал, предлагал положить его в больницу, но я не согласилась.

– Почему же? – удивился Юрий.

– Ну что он там будет один делать? – начала горячо отстаивать свою точку зрения девушка. – Там все равно никаких лекарств нет, медсестры ленивые, да и кормят плохо. Мы сами его лучше выходим, ведь правда же? – доверчиво заглянула она ему в глаза.

– Конечно выходим, – обрадованно ответил Юрий. – Ты только посмотри, Натаха, сколько я денег намыл за никчемные подсвечники, помахал он вынутой из кармана пачкой долларов, – все, что надо из лекарств, теперь купим!

– Ой, Юрочка, я так тебе благодарна, – на секунду прижалась она к нему.

– Ну что ты, котенок, перестань, – он слегка обнял ее за талию, – мы же с тобой как никак хоть и дальние, но все-таки родственники.

– В таком случае, – заявила она, быстро отстраняясь и запрыгивая на ступеньки крыльца, – пойдем, поможешь мне по-родственному почистить картошку на обед.

– Ах ты, хитрая лиса! – воскликнул он, поспешив за ней.

После обеда Юрий все-таки взялся за подготовку к завтрашнему погружению. Изготовил веревочную пятиметровую лестницу, привел в порядок вторую лебедку и уже ближе к вечеру закупил в хозяйственном магазине две стилизованные под старину керосиновые лампы. Тщательно продумав порядок своих действий на завтра, он не забыл уложить в транспортный мешок даже консервный нож, предназначенный для вскрытия ящиков из луженой жести. Прибыв в очередной раз на место своей будущей перевалочной базы, Юрий, сам того не подозревая, начал осуществлять точно такие же действия, как когда-то команда Виста, но в прямо противоположном направлении. Наладив нехитрое подъемное устройство из автомобильной лебедки и части бывшего лифтового ограждения, он приладился доставлять в свой подземный склад до тридцати ящиков за день. Сначала Юрий взялся за подъем той части ящиков, которые имели положительную плавучесть. Технология этого процесса была проста до безобразия. Через полураспахнутую створку лифтового люка он в течение нескольких секунд проныривал на склад, выталкивал десять-пятнадцать плавающих под потолком ящиков в вертикальную шахту и, не тратя времени на декомпрессию, всплывал вслед за ними. Ему оставалось только дотолкать их по очереди до остатков грузовика, откуда они вполне самостоятельно всплывали в верхнем бассейне. Тут Юрий уже снимал акваланг и, пользуясь только маской с трубкой, заарканивал веревочной петлей их жестяные корпуса и по трубчатому «слипу» вытягивал с помощью лебедки из воды на бетонный пол своего убежища. Конечно, в самом начале он со вполне понятным интересом вспарывал каждый из поднимаемых наверх ящиков, но довольно скоро остыл к этому занятию. Как правило, в ящиках он находил либо несколько живописных полотен вкупе с целой кучей упаковочного материала, либо папки с документами. После шестого или седьмого вскрытого ящика, в котором он обнаружил несколько больших альбомов в роскошных кожаных переплетах с массой пастельных и карандашных набросков и эскизов, Юрий решил прекратить уродовать столь хорошо сохранившиеся контейнеры, а все доставленные на промежуточную базу ящики оттаскивал в наименее пострадавшее место подземелья. Конечно, он работал только с ящиками такого размера, с каким мог бы управиться в одиночку. Ящики же с размерами большими, чем в один кубометр, даже не привлекали его внимания. Несколько раз у него мелькала мысль о том, что хорошо было бы воспользоваться Наташиной помощью. Но если раньше, когда он только разыскивал подходы к складу, у него и у самого не было достаточного опыта и технических возможностей для этого, то теперь, когда появились и навыки и деньги на покупку третьего акваланга, болезнь Наташиного дяди поставила на этих планах точку.

В один из таких дней, когда Юрий после подъема очередной порции ящиков присел отдохнуть около своего уже довольно внушительного штабеля, его вдруг посетила весьма нетривиальная мысль.

«А зачем я все это делаю? – внезапно подумалось ему. – Что это я, словно рачительный хомяк, стаскиваю сюда эти картинки? Какой мне от этого прок? Продать их здесь скорее всего невозможно, да, пожалуй, и опасно. Ведь вся эта живопись, если я правильно понимаю положение дел, вывезена из крупнейших музеев страны, а значит занесена во множество каталогов и розыскных списков. Не успею я реализовать хотя бы что-то, как по моему следу будут брошены такие силы, что я и на Колыме не смогу спрятаться. И собственно, какая разница, – решил он, – лежат ли они здесь, или внизу, да в принципе никакой. Кроме того, отпуск мой уже на исходе, и настало самое время определиться в своих дальнейших планах. Ведь затратив на эти поиски такую прорву сил и денег, я пока не получил какой-нибудь ощутимой отдачи. Подсвечники в расчет, ясное дело, не берем, ведь в конечном счете деньги от их продажи пойдут на обеспечение все той же моей деятельности. Придется подумать над тем, как бы мне научиться столь же беспроблемно поднимать сюда и ящики с отрицательной плавучестью.