меч бессильно выскользнуть из руки. Следом, Чжо Жэньцин отшагнул назад, позволяя своему клинку покинуть рану Симыня-старшего, и пропуская мимо лица разочарованно свистнувший меч Симынь Фына. Ни единого грана опаски не было видно в глазах даоса, когда он, проводив взглядом мелькнувшую серой молнией полосу стали, шагнул к наследнику Небесного Меча. Клинок Чжо Жэньцина с неспешной ленцой последовал за оружной рукой Симыня-младшего, и прочертил по ней кровавую полосу, обезоруживая юного мечника.

- Запомните этот урок, - бесстрастно бросил глава Удана отступающим отцу и сыну, безоружным и уязвимым, и двинулся к своим соратникам.

Увидев этот триумф фехтовального мастерства, поразительный в своей быстроте и действенности, Сяо-Фань даже отвлекся на мгновение от своего боя. Краем глаза, он продолжал наблюдать за Чжо Жэньцином, который воссоединился с двумя братьями по оружию, и вместе с ними сражал одного противника за другим. Меч даоса то пропадал из виду, то словно разделялся на множество одинаковых клинков, и разил снова и снова, с безупречными точностью и быстротой. Впечатление от умений главы Удана несколько смазал пущенный кем-то из семейства Тан дротик, который Чжо Жэньцин зевнул самым бездарным образом. Соратника спас Гу Е, сбивший метательный снаряд мечом за миг до того, как граненое стальное лезвие вонзилось в висок главы уданских даосов. Сам Гу-старший также показывал неплохой уровень владения мечом, пусть и несравнимый с умениями своего главы. Там где клинок Гу Е безошибочно отражал вражеские атаки, и точными ударами пробивал защиту, меч Чжо Жэньцина с естественным изяществом превращал блоки в финты, а те - в смертоносные атаки, повергая все новых и новых врагов с небрежной лёгкостью. Пусть трое высокопоставленных даосов и были вооружены похожим оружием, клинки соратников Чжо Жэньцина выглядели негибкими и тяжёлыми рядом с порхающим лёгким мотыльком мечом их главы.

Тем временем, семья Тан, теснимая со всех сторон, все больше сдавала позиции, так и не внеся в битву большого вклада. Тан Гуаньнань и Ши Янь носились над полем боя, сойдясь в поединке мастеров тайного оружия. Метательные снаряды служили им обоим мечом и щитом, а техники шагов, во владении которыми Тан-младший ничуть не уступал девушке, за малым не перенесли их бой в небеса.

- Ах ты мерзкая ведьма, уж я тебя проучу! - зло выкрикнул Тан Гуаньнань, кривясь от боли, когда очередной дротик-ласточка резанул его по щеке, заставив кровь щедро брызнуть из длинной царапины.

Наследник семейства Тан не стеснялся бросаться оскорблениями попутно с метательными ножами. Ши Янь, сосредоточенная и серьёзная, не отвечала ему ничем, кроме точных бросков своего оружия. Их снаряды сталкивались в воздухе, находя друг друга, либо же разочарованно свистели, не достигнув цели. Ни один из поединщиков все никак не мог взять верх.

Тан Фэй, заметивший многочисленные и бесславные поражения своих младших от рук Вэй Цзылин, попытался было уклониться от боя, но безупречная техника шагов девушки стала для него сюрпризом. Быстрая и ловкая, дочь Вэй Бао неотступно преследовала главу семейства Тан, не позволяя тому ни оторваться, ни укрыться за спинами младших. Немолодой воитель едва успевал отражать удары ног девушки, и уклоняться от быстрых выпадов ее ладоней.

Пусть внимание Сяо-Фаня большей частью занимали как битва, так и наблюдение за поразившим его мечным мастерством Чжо Жэньцином, он успел заметить движение, направленное к нему со стороны клана Восьми Триграмм, что, несомненно, спасло ему жизнь. Шан Хэмин, негласный вожак вторгшихся в Удан, решил ввести в бой резерв - себя и сыновей, чтобы склонить, наконец, чаши весов битвы в свою сторону. Свой целью хитрый старец выбрал Ван Фаня, что все ещё сдерживал немалую часть младших семейства Тан непрерывным градом пальцевых техник. Троица воителей клана Восьми Триграмм приземлилась рядом с юношей, и незамедлительно набросилась на него.

Пусть Сяо-Фань и был готов к этому их маневру, он не питал иллюзий о своей способности противостоять трем опытным воителям, один из которых был мастером, создавшим собственные стили для сабли и ладони. Зло скривившись, он сделал единственно возможную в его положении вещь.

- Юэсюань, Цзи, помогите! - вскричал он, с трудом отражая сыплющиеся на него удары.

- Что, мальчишка, боишься? - язвительно протянул старший сын семьи Шан. - Трижды кланяйся земно, и назови меня “уважаемый старший”, и, так уж и быть, я не стану тебя убивать, а всего лишь покалечу.

- Прости, я не расслышал, как-как мне тебя назвать? - ответил Сяо-Фань, кое-как уклоняясь от двух сабель, и принимая на технику Золотой Рубашки сдвоенный удар ладоней.

- Уважаемый старший, - раздраженно повторил Шан Чжунши.

- Молодец, младший, молодец, - вымученно улыбнулся ученик Уся-цзы, отступая от угрожающих ему сабель. - Больше уважения в голосе, когда обратишься ко мне в следующий раз, но покамест сойдёт и так.

Старший сын Шан Хэмина зло зарычал, осознав, на какой детский трюк попался, и насел на Ван Фаня с удвоенным пылом. Тот вынужденно отступал, терпя все новые и новые раны от сабель, и тупую боль от ударов ладоней. Оба брата Шан взялись него всерьез - клинок Чжунжэня пластал воздух, все чаще достигая тела Сяо-Фаня, и проникая сквозь его защитные техники. Предплечья и торс ученика Уся-цзы уже украсились множеством порезов. Пусть кровь из них бежала крайне неохотно, сдерживаемая целительской техникой метода Сяояо, юноша чувствовал, как эти неглубокие раны понемногу выпивают его силы. Чжунши же осыпал Ван Фаня быстрыми ударами ладоней, усиленными внутренней энергией, ограничивая подвижность юноши, и подводя под удары сабли брата. Сяо-Фань до сих пор был жив только потому, что сильнейший из атакующей его троицы, Шан Хэмин, был настроен поиграть с юношей, словно кот с мышью - старец атаковал вполсилы, стремясь наносить болезненные раны вместо калечащих либо смертельных.

Помимо воли, ученик Уся-цзы отметил особенности семейных стилей клана Восьми Триграмм. И сабельный метод, и рукопашный, были сходны как между собой, так и с другим боевым искусством, основанным на постулатах даосского учения - Кулаком Великого Предела. Все три стиля были похожи внешне, основываясь на круговом перемещении, и непрерывных, плавных движениях, но там, где созданный Чжан Саньфэном кулачный стиль был спокойным и гармоничным, побеждая силу без напряжения, и одолевая скорость без спешки, приемы как Ладони Восьми Триграмм, так и родственной ей сабельной техники дышали неприкрытой агрессией. Их видимое спокойствие могло в любой момент смениться взрывной скоростью молниеносной атаки, а неспешное круговое движение способствовало коварным ударам с неожиданных направлений. Отступая под сыплющимся на него