В этической трактовке писателем проблемы власти отражается неразрешимое противоречие. С одной стороны, убедительно показывая, что несправедливое насилие в сфере политики ведет к новым преступлениям и вине, драматург выступает защитником принципа незыблемости существующего строя, с другой, – он ясно осознает, что любая власть не соответствует идеальным представлениям о правовых нормах и основана на беззаконии и узурпации. Получается замкнутый круг. Таким образом драматург в стиле философии стоицизма говорит о порочности любой власти, о том, что она всегда связана с преступлением.

В основу второй трагедии «Екатерина Грузинская» (1648), в отличие от первой, положены события недавнего прошлого (Екатерина Грузинская погибла в 1624 г.). В трагедии рассказывается о судьбе грузинской царицы, которая, чтобы спасти свой народ, добровольно отправляется в Персию, к своим врагам, в качестве заложницы. В нарушение данного царице обещания о полной безопасности, её бросают в темницу и подвергают пыткам. Шах Аббас, охваченный любовной страстью к Екатерине, обещает ей свободу, если она согласится стать его женой и отречется от христианской веры. Екатерина мужественно выбирает мученическую смерть, не желая изменить своей вере, своему народу.

«Екатерина Грузинская» является первой из трех трагедий Грифиуса, в центре которых находится образ мученика; герой-мученик, в противоположность своему антагонисту, охваченному сиюминутными страстями, действует всегда в соответствии с вечными ценностями. В прологе дается аллегорическое истолкование смысла всей трагедии и говорится, что Екатерина в своем несчастье сохраняет основную добродетель – постоянство и тем самым причастна к «божественной вечности».

В трагедии «Екатерина Грузинская» снова развивается барочный мотив суеты, тщеты всего сущего, который варьируется с помощью различных противоречивых сочетаний. На контрастах, динамическом единстве противоположностей не только держится композиция трагедии в целом, но каждый её фрагмент отличается внутренней динамикой и напряженностью. В этом трагедия Грифиуса оказывается очень схожей с трагедией Кальдерона «Жизнь есть сон».

Это относится, например, к монологу Екатерины из IV действия, когда героиня, поставленная перед окончательным выбором, мысленно проходит через все этапы своей жизни. Она на мгновение предается иллюзии вновь обретенной свободы, еще раз переживает перенесенные ею муки и, наконец, принимает решение в пользу «божественной вечности». Нечто подобное свершается и во внутреннем мире героя Кальдерона из его знаковой для всего барокко пьесы.

Трагедия «Убиенное величество, или Карл Стюарт» (1649) является непосредственным откликом на события английской революции, взволновавшие всю Европу. Грифиус видит, что в основе английских событий лежат не религиозные столкновения, а борьба за политическую власть. Понимая это, писатель переводит политическую проблему в этический план. На материале современной борьбы за власть Грифиус разрабатывает основную этическую проблему века: несовпадение сущности вещей и их внешнего проявления. В своей трагедии Грифиус снова проводит идею неприкосновенности суверенной власти, и Карл Стюарт выступает у него в ореоле мученика.

Итогом творчества Грифиуса является последняя трагедия «Мужественный законник, или умирающий Папиниан» (1659). На этот раз Грифиус обращается к истории императорского Рима. На примере легендарного правоведа Папиниана, отказавшегося даже перед лицом смерти дать юридические обоснования злодеянию, совершенному императором, Грифиус прославляет мужество и нравственную стойкость человека, отстаивающего справедливость. Грифиус мастерски строит диалоги героев-антагонистов. Один из этих героев олицетворяет зло и беззаконие, другой – добро и справедливость. Но для позиции немецкого писателя характерно, что «зло» в трагедии выступает активно, оно движет интригу; добро, напротив, пассивно. Такая позиция перекликается со всем протестантским эпосом, в котором именно Сатане отводится активная роль защитника идеи «свободы выбора».

Создавая свои трагедии, Грифиус следует аристотелевской традиции. Они должны потрясать зрителя или читателя, вызывать у него чувство сострадания, страха или ужаса и тем самым помогать ему проникать в тайны мироздания, постигать суть и смысл земного существования человека.

Согласно античной традиции Грифиус делит свои трагедии на пять актов, а в духе своего времени снабжает их предварительным объявлением содержания и комментарием. Между отдельными действиями он вводит хоры, участники которых – либо реальные действующие лица (придворные, музыканты), либо аллегорические фигуры (времена года, Время, Вечность, Человек). Хоры выполняют функцию комментатора, толкователя происходящего на сцене. Иногда, как в трагедии «Папиниан», они вторгаются в действие. Большое значение в структуре трагедий имеют различные видения, сны, пророчества. В этом сказывается общая ориентация эстетики барокко на мистицизм, на изображение непонятного, необъяснимого в жизни. Это можно расценивать как признание латентного присутствия в нашей жизни демонического, сатанинского начала. Мир, действительно, зыбок и подобен сну.

Вся система художественных средств трагедий Грифиуса подчинена основному барочному принципу контрастного построения, который осуществляется на разных уровнях: идейном, тематическом, композиционном, словесном. Герою, как правило, противостоит антагонист. Их противоборство оформляется как беспрерывный диспут идей. Аргументы чередуются с контраргументами, причем часто речь героя и ответная реплика его антагониста составляют единое двустишие или даже объединяются в один стих (стихомифия).

Значительную роль играет у Грифиуса, писателя барокко, эмблематика, ею пронизаны все риторические рассуждения героев, она определяет действие в трагедии, формирует её образный мир. Трагедии Грифиуса написаны торжественным александрийским стихом, который Опиц считал наиболее пригодным для высокой поэзии и трагедии.

Трагедии Грифиуса начинаются всегда in medias res, т. е. в тот момент, когда все коллизии сходятся в одной, роковой для героя, точке, все страсти до предела накалены. Время действия у Грифиуса всегда – краткий промежуток, лежащий между величием и падением героя, между жизнью и смертью. Если Аристотель требовал от драматургов, чтобы время действия их трагедий укладывалось в «одно обращение солнца», то у немецкого поэта барокко время действия ограничено всего несколькими часами одной ночи. Это придавало его действию особый драматизм, динамику. Поэт словно стремился изобразить «трагический циклон», неожиданно поднявшийся в душе его героев. Такое напряжённое действие было близко к передаче состояния исступления, аффекта.

Поэзия Апокалипсиса

Эта поэзия возникает в стране, на территории которой разворачиваются кровопролитные военные действия долгой Тридцатилетней войны. Именно в Германии в результате страшных потрясений возникает стойкое ощущение, что христианский мир подошёл к своему завершающему кровавому финалу.

Имея в виду нацистскую Германию, но обращаясь в своей исторической памяти к событиям Тридцатилетней войны, Бертольд Брехт, автор знаменитой «Мамаши Кураж», пьесы, написанной по роману Грифиуса, произнесёт следующие неутешительные строки, точно характеризующие эпоху: