— Совершенно верно! — подтвердил Сергей.

— Но каким образом? И где вы нашли этот знак?

— Да вот, — указал он, — на картине вашей дочери. Давайте воспроизведем, как все случилось. Она выскочила из мастерской и помчалась по коридору, держа перед собой холст с только что нанесенными на него масляными красками. Кто-то, не заметив, натолкнулся на вашу дочь и попортил ее картину.

— И вы полагаете, — с сомнением в голосе спросил Михайлов, — что это и есть знак неудачи?

Фролов пошевелил пальцами, обвел кистью руки полукруг и ответил однозначно:

— Да! — Затем все же счел необходимым уточнить: — Во всяком случае, от того, что я подправлю смазанное пятно, хуже не будет.

— Так вы хотите подправить?! — в полном изумлении воскликнул Александр Алексеевич и подумал: «Он оригинал! А так сразу и не скажешь. Интересное, своеобразное, с оттенком мистики мышление. А что?.. — обхватил он длинными пальцами свой подбородок. — Такой может предложить неординарное художественное решение спектакля. Астрова зря не стала бы его предлагать». — Вы хотите подправить прямо сейчас? Тогда пройдем в мастерскую.

Фролов улыбнулся:

— Нет, если вы позволите, я возьму картину и верну ее дня через три.

— Конечно, пожалуйста! Кто знает, может, и впрямь закончится эта жуткая полоса неудач. — Он порылся в одном из ящиков своего стола и протянул Фролову пакет.

Тот поблагодарил и сказал, что неплохо бы взглянуть на сцену.

— Да, прошу! — открыл дверь кабинета Михайлов.

Осмотрев сцену и закулисье, Фролов попрощался с Александром Алексеевичем и поехал домой.

* * *

Войдя в квартиру, Сергей первым делом отправился на кухню. Открыл холодильник и скривился:

— Черт возьми! — Верхняя губа капризно и зло оттопырилась. — Была бы жена, было бы на кого дуться, а на самого себя какое удовольствие? — Он присел на корточки. — Что это там? Кусок пиццы? Вот надоела!.. Стоп! У меня же, кажется, — с придыханием, боясь ошибиться, пробормотал он, — в морозилке пачка пельменей. — Взялся за ручку, сосредоточился, потянул… — Ура! Даже не распечатанная. И горчичка осталась. Еще винный уксус со специями. Живу!.. — включая плиту и ставя кастрюлю с водой, приговаривал он.

Поев и ощутив приятную негу в теле, Сергей перебрался на диван и уже хотел было вздремнуть, как вмиг вспомнил все. Посмотрел на часы и придвинул к себе телефон:

— Позвоню Новгородцеву.

Звонок застал Ладимира в метро на подходе к эскалатору.

— Сергей Фролов? — переспросил он. — Да, Ксения мне говорила о вас. Подъехать? — Он остановился и сразу почувствовал удар в спину: толпа напирала. Чертыхнулся, заметив Фролову, что это к нему не относится, и выбрался из толчеи. — Можно и приехать. Вы где живете? А! — узнав, что тот обитает не в спальном районе, радостно воскликнул Новгородцев. — Тогда я буду у вас минут через пятнадцать.

Между Новгородцевым и Фроловым сразу установился дружеский контакт. Сергей пригласил его пройти во вторую комнату, которая служила ему мастерской, усадил Ладимира на стул, а сам отошел к мольберту, на который прикрепил чистый лист.

Говорили сразу обо всем и, конечно, не обошли убийство Милены Пшеничной.

— Мы с Ксенией уехали после первого действия в клуб «Медальон» и засиделись там допоздна. Кто бы мог подумать?! — с неподдельным сожалением произнес в раздумье Ладимир. — В тот вечер Милена выглядела потрясающе! На ней было такое эффектное платье с бело-лиловыми цветами… Да!.. — продолжил он после паузы. — А мы с Ксенией поехали в клуб. Она сидела за столиком, а я пел на сцене, — говорил он, рассеянно разглядывая развешанные по стенам этюды и картины. Один из этюдов, видимо, заинтересовал его. Он встал и подошел поближе. — Ой, простите, я и забыл, что позирую. А вы мне подарите какой-нибудь набросок с меня?

— Обязательно, — пробормотал Фролов, придирчиво вглядываясь в черты лица Новгородцева.

— Кто что может знать в этом мире? — вернулся к волновавшей его теме Ладимир. — Незадолго до убийства Милены кто-то преследовал Ксению по дороге домой, и, как она мне рассказала, если бы не ее сосед, гулявший на улице с собакой, ее, быть может, тоже убили бы.

— Что? — вышел из-за мольберта Сергей. — На Ксению покушались? И она не обратилась в милицию?

— Ну конечно, нет. Кто будет заниматься убийством, которое еще не произошло. Правда, когда ее вызывали на Петровку в связи с убийством Милены, она рассказала о своем преследователе. Ну и что?.. Хотя все это чрезвычайно странно. Убивают не только Пшеничных, но и тех, кто близок к ним. Помните Валентину Милавину? — Фролов кивнул. — Ну вот. Я, признаюсь, боюсь за Ксению. Думаю, может, ей лучше уйти из издательства? Как думаете?

Сергей закатал спустившийся рукав рубашки.

— Трудно советовать. Но мне лично без Ксении было бы в издательстве грустно. Она такая… — он улыбнулся, — …милая и в то же время знающая свое дело. Женственная и деловая, если можно соединить эти два столь несхожих определения.

— А вы правы! — подскочил на стуле Новгородцев. — Она поражает порой. То угловата, как ребенок, то серьезна, то просто обворожительна… Умеет носить и строгий костюм, и сверкающее блестками платье.

— Значит, из театра вы ушли после первого действия? — решил уточнить Фролов.

— Да, — повторил Ладимир. — Мы сразу же уехали. Подошли попрощаться к Милене с Игорем и уехали.

Лицо Новгородцева заинтересовало Сергея. Он с удовольствием делал с него наброски в различных ракурсах и ловил себя на мысли, что ему стало приятней писать портрет с живого человека, что мертвый с его «последним впечатлением» уже перестал его волновать. «Значит, пришло время. Цикл окончен. Больше мне нечего сказать. Что ж, просмотрю, отберу, закажу рамы и готов к выставке».

* * *

Несколько дней Фролов был чрезвычайно занят, даже не звонил Астровой. Но когда добытые им факты при сопоставлении дали возможность реконструировать преступление, он помчался к Вере. Та пришла в невероятное возбуждение от услышанного.

— Надо действовать! — выпалила она.

— Интересно, как ты себе это представляешь? Во-первых, я хоть и уверен в своих выводах, но от ошибки не застрахован никто, а во-вторых, нет прямых улик. Вернее, они как бы есть, но от них, я думаю, вполне можно отпереться. Ведь будут задействованы адвокаты.

Вера, обхватив себя за плечи руками, ходила по комнате, тревожа воздух огненно-красным шелком платья: она была приглашена на коктейль, но сведения, сообщенные Фроловым, заставили ее остаться дома.

— К тому же присутствует фактор риска, — продолжал Сергей, — и избежать его можно только одним способом — все рассказать Терпугову.

— То есть сдать Терпугову все козыри, — недобро улыбнулась Вера. — Он нас с тобой подозревал в убийствах, а ты ему всю информацию: нате, пожалуйста, арестовывайте! Нет, ну как