На могиле полковника Осипова А. А.

На Аллее героев в г. Рогачеве

Вот, пожалуй, коротко, все, что я могу сообщить читателям о проделанной нами с рогачевскими энтузиастами работе по поиску сведений о нашем любимом комбате, о советском офицере, по увековечению памяти легендарного земляка всех рогачевцев — освободителе их города и района.

По прибытии из госпиталя я нашел без особого труда батальон, находящийся на отдыхе и переформировании, и от первого же встреченного знакомого офицера узнал, что наш «Батя»-Осипов убыл к новому месту службы, то ли комдивом, то ли замкомдивом. На его место назначен подполковник Батурин. Вот выписка из приказа по батальону № 212 от 19 августа 1944 года:

Сего числа я, полковник Осипов Аркадий Александрович командование батальоном передал подполковнику Батурину.

Командир 8 ОШБ полковник Осипов

Начальник штаба майор Лозовой

Когда я сдавал госпитальные документы в штаб, узнал, что действительно награжден, но не орденом Отечественной войны, как мне сказали в госпитале и как в действительности представлял на меня наградной лист Ком-Батя Осипов (это подтвердилось документально только в 2012 году), а только медалью «За отвагу». Я уже говорил, что эта медаль у нас, офицеров, ценилась не ниже солдатского ордена Славы или Красной Звезды, но тем не менее у меня снова закралась мысль «сын за отца», нет-нет, да и преследующая меня многие годы о «расплате» за репрессированных родных. Правда, здесь мне подсказали и другую возможную причину: и у командармов, говорят, были «квоты» на ордена, вот и выпала мне именно медаль. Конечно же, я был рад этой награде, но меня теперь мучили угрызения совести в том, что я разослал фотографии с чужим орденом Отечественной войны п степени своим близким! Стыдно-то как! Пошел представляться и доложить новому комбату о возвращении из госпиталя после окончания лечения по ранению, в справке о ранении была, на мой взгляд, странная приписка о «17 сутках санаторного лечения».

Новый начальник штаба батальона Филипп Киселев зашел вместе со мной и передал комбату медаль.

Вручал мне эту медаль новый комбат как-то не торжественно, не по-осиповски. Я успел рассмотреть на его погонах дырочку от прежней майорской звездочки. Видимо, он получил звание подполковника недавно и не успел или по каким-то причинам не захотел старые майорские погоны заменить новыми. Но, что особенно бросилось в глаза, на его гимнастерке как-то очень одиноко светилась юбилейная медаль «XX лет РККА». Спросил меня новый комбат, какие награды уже имею, хотя единственный мой орден Красной Звезды я не маскировал, и, как мне показалось, он недобро поморщился, когда я бросил взгляд на его единственную медаль. Это потом кто-то из штабников рассказал мало известную тогда еще фольклорную эпиграмму:

Первое ощущение часто бывает самым стойким, первое впечатление бывает хотя и обманчивым, но часто определяющим. Это почти всегда так: если предыдущий начальник был хорош, то нового встречают настороженно. Как он поведет себя с подчиненными, будет ли строг или мягок, справедлив или не очень, станет ли забота о подчиненных его главным делом, или самым важным для него будут собственные амбиции. Совсем немного времени прошло, чтобы мы смогли ответить на эти вопросы…

Командир батальона подполковник Батурин

Внешне это был мужчина не из привлекательных, лет около 50, небольшого роста, казавшийся нам, еще стройным в большинстве офицерам, непривычно округлым. Чем-то он напоминал Ив. Ив. Бывалова из фильма «Волга-Волга», которого с блеском сыграл Игорь Ильинский, знаменитый комик.

Но Батурин, как вскоре стало ясно, был далеко не комиком, хотя его командирским качествам, отношению к командному составу и к штрафникам еще предстояло проявиться.

В своих записках, присланных мне уже в 2001 году в помощь для работы над первым изданием моей книги о штрафбате, мой фронтовой друг Петр Загуменников, незадолго до своей кончины от инсульта, писал: «Новый комбат был, кажется, из политработников (так почему-то многие считали! — А. П.), перешедших в конце войны на строевую (командную) работу По характеру был он капризен и вообще не пользовался таким авторитетом и у офицеров, и у штрафников, как его предшественник, полковник Осипов Аркадий Александрович». Так что мои впечатления и предположения не были необоснованными, а слух о том, что он из бывших политработников, имел основания, так как оказалось, что Батурин в свое время действительно им был, да еще и с непростым характером, а потом «засиделся» в тылу заместителем командира учебного кавполка.

Итак, вместе с гордостью за мою «отважную» медаль, пришло и беспокойство. А удастся ли мне в будущих боях заслужить вообще какую-нибудь награду? Тем более — именно тот орден, который теперь мне нужен позарез! Решил никому об этой неприятности моей не сообщать и ничего никому не говорить о моей злополучной фотографии «дважды орденоносца». Даже Филиппу Киселеву, теперь моему начальнику, с которым у меня по-дружески сложились доверительные отношения. Правда, о награждении меня медалью «За отвагу» — не удержался, написал все-таки моим близким. Но о конфузе с орденом — ни слова!

Командир роты капитан Иван Матвиенко, получивший недавно из рук прежнего комбата за предыдущие бои под Брестом орден Суворова III степени, почему-то вновь формировал роту, тогда как некоторые, и давно находящиеся в батальоне, и вновь прибывшие на такие же должности офицеры, находились в резерве. Может, мне показалось, что Батурину мозолил глаза полководческий орден ротного. Матвиенко настоял, чтобы я снова был зачислен в его роту, чему я был рад.