последний одинокий вечер в Мельбурне, который я проведу с Гвен, а завтра утром я соберу вещи и вернусь в Гонконг. Мы попробуем еще раз и в этот раз у нас все получится.

— Ну, за начало новой жизни, — я налила себе вина и подняла бокал, глядя на Гвен. Я редко пила одна, но сегодня мне захотелось, а еще я отчаянно скучала по Мэтью, от него не было ни единого звонка или сообщения уже больше суток. Мне хотелось написать Мэтью, но я остановила себя: его работа над фильмом тоже вышла на финишную прямую и он, должно быть, очень занят.

— Гвен, включи «Разбитые надежды», — прошу я, делая глоток вина. «Разбитые надежды» — один из первых фильмов, снятых Мэтью и, пожалуй, мой самый любимый. Так странно, когда-то Мэри, скучая по Мэтью, перечитывала его дневники, а я вот пересматриваю его фильмы.

— Мэри, — вдруг подает голос Гвен. — Ты должна это увидеть.

— О чем ты? — поставив бокал на стол, спрашиваю я.

Вместо ответа Гвен выводит на мой монитор статью, и я начинаю жадно читать, а потом охаю и прижимаю ладонь ко рту.

«Всемирно известный актер и режиссер Хонгки Мэй, только что закончивший работу над новым фильмом, объявил о завершении карьеры. Мэй заявил, что его работа «Мэри и Мэтью» станет последней в его режиссерской карьере. Двадцатисемилетний режиссер отказался отвечать на вопрос о дальнейших планах и покинул пресс-конференцию, став самой обсуждаемой темой в социальных сетях».

— Мэтью, что же ты творишь, — шепчу я, быстро набирая его персональный код, но он не отвечает. Отчего-то мне становится очень страшно.

Следующие двадцать минут я пыталась дозвониться Мэтью, но все с тем же результатом, вернее, вообще без него. Затем мне пришло сообщение от Мингли, из которого я поняла, что они с Джи тоже волнуются и не имеют понятия, куда мог отправиться Мэтью. Я узнала, что в последние дни Мэтью вел себя как обычно, много работал и готовился к пресс-конференции по случаю окончания съемок, но он никому и словом не обмолвился о планах завершить карьеру. Сейчас Мингли приехал в квартиру Мэтью, но она была пуста, а часть вещей Мэтью пропала. Выслушав все, я поблагодарила Мингли, пообещав держать его в курсе, если появится новости, и сбросила звонок.

Итак, в моей голове начала вырисовываться примерная картина произошедшего: Мэтью явно решил не только закончить карьеру режиссера, но и обрубить все связи с прошлой жизнью и популярностью. Я старалась гнать мысли о том, что его поступок был вызван моими обвинениями, но они упорно лезли в голову. А что, если Мэтью решил исчезнуть не только из публичного поля зрения, но и спрятаться от меня? Что если мы вообще больше никогда не увидимся, а последним, что Мэтью услышал от меня вживую, будет обвинение в том, что он не готов ничем пожертвовать ради нас?

Я затрясла головой, смаргивая выступившие волосы. Если я хоть немного знаю нынешнего Мэтью, то он никогда бы так не поступил. Он искал меня три жизни, он сбежал из дома, стал актером, набил татуировку и создал целую киновселенную ради нашей встречи. Мне нужно просто набраться терпения и Мэтью даст о себе знать. Мне стало вдруг ужасно стыдно за все, что я наговорила Мэтью во время нашей последней встречи. Я была слишком несправедлива, а сейчас, потеряв возможность поговорить или приехать к Мэтью в любой момент, меня буквально трясло от ужаса и бессилия. Если бы я могла изменить прошлое, я бы никогда не уехала, а скорее удалила это чертово приложение, которое должно было соединить нас, а в итоге разлучило.

Где же мне теперь искать тебя, Мэтью?

— Гвен, продолжай попытки дозвониться Мэтью, — прошу я, стараясь, чтобы мой голос звучал уверено. — Набирай его код каждые пять минут.

— А что ты будешь делать? — аватар немного растеряно смотрит на меня.

— Думать, как все исправить, — с этими словами я отправляюсь в ванную и там, глядя на свое отражение в зеркале, меня впервые за много-много лет накрывает настоящая истерика. Я чувствую себя пятилетним ребенком, который потерялся в огромном городе и не представляет, как найти дорогу домой. Я хочу успокоиться, умываю лицо холодной водой, но слезы все текут и текут, и я ничего не могу с этим поделать, лишь стараюсь отогнать мысли о том, что Мэтью больше никогда не вернется.

Я не знаю, сколько минут или часов я просидела на холодном полу в ванной, когда на смену слезам пришло полное опустошение и оцепенение. Я просто смотрела в одну точку, а в голове не было ни единой мысли. Я не знала, как найти Мэтью. Я сдалась.

На пороге ванной появилась Гвен.

— Пришло сообщение от Мэтью, — и эти слова заставили меня едва ли не подпрыгнуть от неожиданности.

— Что там, Гвен?

— «Открой дверь», — озвучила аватар.

— Открой дверь? — тупо переспросила я.

— Да.

Что это должно значить? Мы с Гвен дозванивались ему несколько часов, а он прислал всего два слова?! Да я тут сейчас с ума сойду…

А в следующий миг меня буквально пронзила догадка, но она была слишком хороша, чтобы я поверила в нее прежде чем увижу все своими глазами. Выбегаю из ванной, едва не сбив с ног Гвен, и отпечатком пальца быстро отпираю входную дверь, а после едва не забываю, как дышать: на пороге стоит Мэтью. Я заметила у него в руке большую дорожную сумку, а на плече весел рюкзак. Во второй руке Мэтью крепко сжимал букет подсолнухов и широко улыбался, вот только его взгляд оставался серьезным.

— Да ладно, — выдыхаю я, оказываясь в объятиях Мэтью и стараясь сдержать очередной поток слез.

— Пустишь меня? — Мэтью протягивает мне цветы, а я едва нахожу в себе силы на то, чтобы кивнуть.

— Ты чего? — удивляется он, занося в квартиру свои вещи. Мы встречаемся взглядом и Мэтью сразу все понимает. — Ты уже все видела, да?

— Посмотрела несколько часов назад, — ко мне, наконец, возвращается дар речи. — Зачем ты это сделал?

— Потому что так будет лучше для всех, — спокойно объясняет Мэтью, снова обнимая меня. — В любом случае я не собирался быть режиссером до конца жизни, пусть даже у меня и неплохо получалось. Я делал это только чтобы найти тебя, так что мне нечего больше снимать.

— Тебе нравилось, — я качаю головой. — Я видела, как ты работаешь. Да и ни один режиссер не заканчивает в двадцать семь лет.

— Значит, я буду первым, — пожимает плечами Мэтью, переплетая наши пальцы. — Тут не