После 1969 года я сосредоточился на работе Princeton Newport и не следил за судьбой Уоррена. Потом, в 1983 году, до меня дошли слухи об удивительном росте компании Berkshire Hathaway. Я не знал, что ей суждено стать инвестиционной структурой Уоррена, и перестал обращать на нее внимание еще в 1969 году. Тогда курс ее акций был равен 42 долларам, и найти желающих торговать ими было непросто. Теперь цена этих акций в публичном обращении превышала 900 долларов. «Окурок» превратился в целый хьюмидор гаванских сигар. Несмотря на то, что курс вырос за четырнадцать лет более чем в 23 раза, я купил свой первый пакет этих акций[240] по 982,50 доллара и с тех пор продолжал его наращивать. Обратный пример я получил в 2004 году из разговора с президентом одного банка в Сан-Франциско. Он упомянул, что его мать была вкладчиком Buffett Partnership, Ltd. и получила часть своей доли при закрытии товарищества акциями Berkshire stock. «Замечательно! – сказал я. – При теперешней цене [тогда она была что-то около 80 тысяч долларов за акцию] она должна быть очень богатой». «К сожалению, – ответил он, – она продала их по 79 долларов, с прибылью в несколько сот процентов».

Когда у меня спрашивали совета, я рекомендовал эти акции своим друзьям, родным и сотрудникам, предупреждая их, что эти бумаги нужно покупать для длительного хранения, причем в будущем у них могут случаться периоды волатильности. Я не давал таких советов тем, что не мог понять смысла такой покупки и кого могли испугать крупные падения цены. Реакция на такие события бывала иногда довольно обескураживающей.

В 1985 году работавшая у нас разведенная уборщица Каролина получила 6000 долларов в качестве компенсации после автомобильной аварии. Она хотела инвестировать эти деньги, чтобы позволить своим детям, которым было тогда пять и шесть лет, получить высшее образование. Несколько недель она упорно упрашивала меня дать ей совет, но я не соглашался, так как она совершенно не разбиралась в инвестициях и ценных бумагах. Поскольку знакомая гадалка пообещала ей, что я удвою или даже утрою ее средства, она не отступалась. Наконец, в момент слабости, я уступил, но взял с нее обещание, что, если она купит те акции, которые я ей порекомендую, она не будет их продавать, не посоветовавшись со мной. Благодаря любезности моего друга-брокера я смог устроить для нее сделку с низкими комиссионными, и она купила две акции Berkshire Hathaway (BRK) по 2500 долларов. Потом она перестала работать уборщицей, устроилась в офис, и мы потеряли друг друга из виду. Тем временем курс BRK рос и перед самым крахом октября 1987 года достиг приблизительно 5500 долларов за акцию. Впоследствии я узнал от того же брокера, что Каролина продала свои акции около нижней отметки, достигнутой во время этого кризиса, по 2600 долларов. Шестнадцать лет спустя, в первом квартале 2003 года, когда ее дети могли бы уже заканчивать институт, цена одной акции составляла от 60 до 74 тысяч долларов[241].

В мае 2003 года мы с женой, нашей старшей дочерью Рон, ее мужем Брайаном, их дочерью Эвой и нашим сыном Джеффом решили по предложению Джеффа съездить на ежегодное собрание акционеров. Оно, как всегда, проходило на родине Уоррена, в городе Омаха, Небраска. Я заранее написал Уоррену о нашем приезде и упомянул, что семилетняя Эва, которая тоже была акционером компании, хочет задать ему несколько вопросов. Хотя мы не общались с 1969 года, он сохранил приятные воспоминания о наших встречах и просил передать Эве, что будет «зубрить», чтобы подготовиться к ее вопросам.

Собрание акционеров было назначено на утро субботы, а мы прилетели в четверг и собирались разъехаться в воскресенье и понедельник. Ежегодное собрание акционеров, бывшее за тридцать лет до того очень небольшим мероприятием, выросло в огромное многодневное празднество с участием «беркширских миллионеров», получившее неофициальное название «Вудстока для капиталистов».

Мы начали с осмотра целого набора компаний группы Berkshire, в том числе Dairy Queen (сети магазинов мороженого), Borsheims (крупнейшего независимого ювелирного магазина, который предлагал акционерам специальные цены «выходных ежегодного собрания»), Nebraska Furniture Mart (крупнейшего независимого мебельного магазина) и конечно же любимой всеми в Калифорнии кондитерской фабрики See’s Candies. Все многочисленные и разнообразные работники компаний Berkshire, с которыми мы встречались, казались знающими, вежливыми и хорошо обученными. Само осознание этого нетривиального факта стоило путешествия (особенно с учетом размера нашей доли акций компании). В пятницу вечером мы отправились в любимый ресторан Баффетта, Gorat’s Steak House, где нам подали восхитительный большой бифштекс на косточке с гарниром за… 18,95. Поскольку в субботу вечером там проводился банкет акционеров, на котором должен был быть сам Баффетт вместе со своим деловым партнером Чарли Мангером, мы забронировали себе места и на этот вечер.

Субботнее собрание начиналось в 7:30 утра – первым участникам показывали видеоматериалы. Мы предпочли поспать подольше и пришли в Городскую аудиторию Омахи незадолго до 9:30, когда на сцене должны были появиться Уоррен и Чарли. По дороге мы встретили несколько невнятно кричащих пикетчиков – возможно, первых в своем роде. Судя по их плакатам, они обвиняли Уоррена и его компанию в поддержке детоубийства. Они демонстрировали кровавые фотографии абортированных зародышей и утверждали – безосновательно, – что компания поддерживает аборты. Неожиданные последствия таких протестов описаны ниже.

Увидев, что главная аудитория забита толпой численностью четырнадцать тысяч человек, мы вместе с еще двумя тысячами участников перешли в дополнительный зал. Оттуда мы наблюдали на огромном телевизионном экране, как Уоррен и Чарли представили сжатый отчет о предыдущем годе работы Berkshire, а затем стали отвечать на вопросы. В зале было десять микрофонов, при каждом из которых был длинный список желающих выступить. В самой короткой очереди, которую нам удалось найти, Эва оказалась девятой. Час спустя стало очевидно, что обмен вопросами и ответами идет так медленно, что до нее очередь не дойдет. По пути к выходу мы прошли через обширную выставку продукции разнообразных компаний группы. Тут можно было купить конфеты See’s Candies или, например, энциклопедии. За 8 долларов желающие могли сфотографироваться с картонным изображением Уоррена. Как сказала Вивиан: «Даром тут ничего не раздают».