проклятие сорвалось с ее губ. Немецкая охрана, которая до этого момента явно относилась к своей работе со скучающим безразличием, бросилась вперед с проворством кобры. Таня замерла с помадой в руках и засмотрелась в зеркало, притворяясь, что поправляет макияж.

Бальный зал. Крик раздался оттуда. Два главных входа плюс служебный — из кухни. Среди обслуживающего персонала достаточно людей на коротком поводке у КГБ, чтобы предотвратить любую попытку побега через кухню. В данный момент немецкие вояки толпятся у первого выхода, формируя живую стену. Остается…

Она бросила помаду и помчалась по коридору к другому выходу.

Двери за углом были закрыты. Таня со всей силы нажала на металлическую ручку — закрыто изнутри. Провела пальцами по челке, выбивая пряди из аккуратно причесанного шиньона. Какого черта тут творится?

Зажмурилась. Так или иначе в этом замешан Гэбриел Причард.

«Блядь».

Он так ловко вовлек ее в решение проблемы с големом. Будто они и впрямь работали в команде. Она надеялась на это, уж себе-то она могла признаться. Надеялась, что однажды они смогут доверять друг другу. Они никогда не станут союзниками, это она понимала, но ей очень хотелось, чтобы они пришли к некоей удобной патовой ситуации, наподобие той, в которой она оказалась с западными агентами Льда вроде Уинтропа. Дело Льда — это дело Льда, и говорить о чем-то, что касалось работы, было невежливо. Работа никак не влияла на их отношения.

Конечно же, Причард не понимал этого. Он был патриотом Америки до мозга костей и магию воспринимал скорее как помеху. С чего Таня вообще взяла, что может ожидать от него большего? Почему ей хотелось, чтобы было так?

И все же.

И все же он сказал ей правду о стазисе, в который Консорциум погружает Носителей. А Надя — нет. И ее собственный дедушка — тоже, если его конструкт вообще был создан с учетом этого знания. Гейб не получал от этого никакой выгоды, кроме непосредственного удовольствия: утереть ей нос и убедить ее в слабой информированности. Слишком эмоциональный поступок, чтобы Гейб мог воспользоваться им как-то иначе.

Это не поведение ловкого шпиона, расставляющего ловушку. А отчаянный бросок раненого животного, пытающегося защититься.

Таня вернулась к первому выходу, где охрана все еще толпилась, формируя живой заслон. «Приоткрой слегка рот, — скомандовала она себе. — Ноги почти на ширине плеч. Плечи расправлены. Наивный взгляд. Смотри сквозь ресницы, не задирай подбородок».

— Извините, — прошептала Таня сначала по-чешски, потом, когда никто на нее не оглянулся, по-немецки. — Извините. Извините.

— Съебала отсюда! — прорычал охранник. — Никому нельзя ни входить, ни выходить.

Таня захлопала ресницами, но он на нее особо не смотрел.

«Ладно. Сделаю по-своему». Она открыла клатч и достала горстку спутанных трав и веточек.

— Простите, пожалуйста, — прошептала Таня. — Боюсь, вам придется меня впустить.

Охранник повернулся, чтобы вновь выругаться, но смотрел он рассеянно, будто видел перед собой лишь собственное отражение в кривом зеркале. Он нахмурился, но дело было сделано: любая попытка взглянуть на нее, скользившую мимо, заканчивалась неудачей. Это длилось всего пару секунд. Но ей этого хватило.

Теперь она была в зале и смотрела на самую настоящую кабацкую драку.

— Думаешь, я забыл, — рычал Дима, один из тех, кто сопровождал группу ученых. Дешевый шерстяной галстук опасно болтался на шее, словно удавка, кровь стекала с усов. — А я помню, как ты надо мной поиздевался в Ленинграде.

Один из ученых под его опекой — Макс? Миша? — закрыл лицо руками, чтобы защититься от удара. Судя по синяку под правым глазом, это был уже не первый тумак за вечер.

— Клянусь, я не хотел! Если бы я знал, что она тебе нравится…

— Хватит! Дима, ты свинья и с выпивкой, и с женщинами. — Костя встал между ними.

Но он был слишком неповоротлив и получил от Димы пустой бутылкой из-под «Советского шампанского» в висок.

Решать Тане приходилось быстро. Вмешаться и, без сомнения, разоблачить себя перед толпой, собравшейся поглазеть на драку? Или отойти и позволить этим сопровождающим — людям, которым коммунистическая партия доверила защиту деятелей науки от агентов Запада, — драться дальше, рискуя учеными?

И что вообще, черт возьми, случилось, что они набросились на тех, кого должны защищать?

Она качнулась, готовясь прыгнуть вперед и попытаться увещевать сопровождающих.

И тут вспомнила Сашино надменное выражение лица. Как приподнимались его щеки, когда он был особенно доволен собой, когда понял, что прищучил своего агента. Таня и так уже была у него в рабстве, ведь он нашел у нее радио с элементалем и она не смогла вернуть его себе. Столь вопиющий инцидент будет стоить ей еще дороже. Гораздо дороже, чем она могла себе позволить в пражской резидентуре.

Таня вздрогнула, когда дешевая стеклянная бутылка разбилась и осколки посыпались в толпу.

— Так, достаточно. — Охранники окружили дерущихся. Таня прижала клатч к груди и отпрянула. Если сопровождающие заняты дракой, даже втянули в нее кое-кого из своих подопечных, где остальные ученые?

«Причард».

Таня оказалась в одной из тех редких ситуаций, когда маленький рост ей и впрямь мешал. Даже на каблуках ей приходилось подниматься на цыпочки, чтобы оглядеть собравшуюся толпу. Она заметила американца раньше, на приеме: он скучал, был невнимателен, болтал с младшим приятелем. Теперь, однако, она искала его в море лиц, искаженных выпивкой и слабым освещением люстры. Ругалась про себя. Почему-то она была уверена, что Причард имеет какое-то отношение к этому безумию.

Но какое — еще предстояло узнать.

Толпа закружила Таню, неотвратимо выталкивая вперед. Девушка огляделась, внезапно обнаружив себя на краю драки. Да и драка разрослась: адская смесь алкоголя и насилия вспыхнула и теперь подпитывала себя сама. Охранники оказались каплей в море ревущего пламени.

Только подготовка в КГБ и рефлексы позволили Тане отпрыгнуть от сопровождающего, который рухнул на круглый стеклянный столик возле нее.

Она закрыла лицо рукой, защищаясь от брызнувших осколков. Но коже головы повезло меньше. Что-то теплое полилось по лбу к уголкам глаз.

Таня упала на колени рядом с разбитым столиком — к черту прикрытие — и схватила сопровождающего, распластавшегося поверх обломков.

— Где, — спросила она, отплевываясь от крови, текущей по лицу, — где ваши ученые?

Когда сопровождающий взглянул на нее, его глаза вспыхнули жуткими красными и золотыми искрами. Единственным ответом ей был лишь леденящий душу смех.

***

Надя быстро закрыла за собой дверь на крышу и подбежала к краю. Разумеется — кристаллы, спрятанные в стыках