— Итак, — начал я, — возникли какие-то проблемы?

Сэм снова приложился к бокалу. Свет от торшера резко делил его на две половины, темную и светлую.

— Помнишь ту запись в пятницу? — спросил он. — На кассете.

Я немного расслабился.

— Да, и что?

— Я не сообщал о ней дяде.

— Нет?

— Нет. Я размышлял о ситуации все выходные. Но так и не позвонил. — Сэм прочистил горло. — Вместо этого я пошел к О'Келли. — Он откашлялся. — Сегодня днем. С кассетой. Поставил ее, дал ему прослушать и объяснил, что второй собеседник — мой дядя.

— Здорово, — усмехнулся я.

Честно говоря, я от него не ожидал подобного. Это произвело на меня впечатление.

— Нет, — покачал головой Сэм. Он посмотрел на свой бокал и поставил его на столик. — Знаешь, что он мне сказал?

— Что?

— Он спросил: «Ты спятил?» — Сэм засмеялся. — Господи, я думал, он поймет… О'Келли потребовал, чтобы я стер пленку, отменил прослушку и забыл про Эндрюса. «Это приказ», — заявил он. По его словам, у нас нет никаких доказательств, что Эндрюс как-то причастен к убийству, и если мы немедленно все не прекратим, то оба вылетим из отдела. Может, не прямо сейчас и по другому поводу, но результат будет тот же: нас отправят патрульными в какую-нибудь глушь, где мы станем гнить до конца дней. О'Келли сказан: «Считай, что этого разговора не было, а пленки никогда не существовало».

Сэм говорил все громче. Дверь спальни Хизер выходила в гостиную: я не сомневался, что она подслушивает у замочной скважины.

— Шеф хочет прикрыть его? — уточнил я, понизив голос и надеясь, что Сэм последует моему примеру.

— Ну, явно намекал на нечто подобное, — с мрачной иронией проговорил он. В его устах сарказм звучал как-то непривычно: он придавал Сэму сходство не с прожженным циником, а с разочарованным подростком. Мой гость откинулся в кресле и взъерошил волосы. — Знаешь, я не ожидал. Рассматривал все варианты, но такое… даже в голову не приходило.

Если честно, до этой минуты я не принимал расследования Сэма всерьез. Международные компании, хитроумные скупщики, закулисные сделки: все казалось мне далеким и надуманным, почти смешным, как какой-нибудь блокбастер с Томом Крузом. Они не имели никакого отношения к реальной жизни. Поэтому то, что я теперь уловил в глазах Сэма, застало меня врасплох. Он не был пьян, ничего подобного: если что-то выбило его из колеи, то эти два удара, два предательства: дяди и О'Келли. Для Сэма они были как гром с ясного неба. На мгновение мне захотелось как-нибудь утешить его, объяснить, что такое случается со всеми, это не смертельно.

— Что мне делать? — спросил он.

— Не знаю, — ответил я. Мы часто бывали вместе, но это не делало нас закадычными друзьями. В любом случае я находился не в том положении, чтобы давать разумные советы. — Прости за дурацкий вопрос, но почему ты решил прийти ко мне?

— А к кому еще? — негромко возразил Сэм. Он поднял голову, и я увидел, что его глаза налиты кровью. — Я не могу пойти к своей семье. Это их убьет, понимаешь? У меня есть друзья, но они не копы, а тут нужна полиция. Кэсси… не хочу ее впутывать. Ей и так несладко. В последние дни она выглядит ужасно. Ну а ты… ты уже и так все знаешь, и мне надо с кем-то побеседовать, прежде чем принять решение.

Я думал, что в последнее время выглядел не менее плачевно, и мне польстила мысль, что, выходит, я это хорошо скрывал.

— Решение? Но что ты можешь сделать?

— У меня есть Майкл Кили, — напомнил Сэм. — Могу отдать ему пленку.

— Помилуй Бог. Тебя уволят раньше, чем они напечатают статью. К тому же я не уверен, что это вообще законно.

— Знаю. — Он протер глаза тыльной стороной ладони. — А ты считаешь, я так и должен поступить?

— Я этого не говорил.

Виски на пустой желудок не пошло мне впрок. Я положил в напиток какой-то старый лед, и теперь он отдавал тухлятиной.

— А если я это сделаю, что будет, как ты думаешь?

— Ну, тебя уволят. Или отдадут под суд. — Сэм молчал. — Устроят что-то вроде трибунала. Если выяснится, что твой дядя сделал что-то плохое, его пожурят, отстранят на пару лет от дел, а потом все пойдет как прежде.

— Но автострада… — Сэм потер лицо. — Я плохо соображаю… Если промолчу, шоссе проведут прямо по раскопкам, хотя в этом нет необходимости.

— Его и так там проведут. Если ты обратишься в прессу, чиновники скажут: «Ах, ах, как жаль, но уже слишком поздно», — и преспокойно продолжат стройку.

— Ты полагаешь?

— Ну да. Конечно.

— А как же Кэти? — пробормотал Сэм. — Может, ее из-за этого и убили. Вдруг Эндрюс нанял киллера? И мы его отпустим?

— Не знаю, — буркнул я.

Я спрашивал себя, как долго Сэм собирается здесь торчать.

Некоторое время мы сидели молча. В соседней квартире началась вечеринка: играла музыка, слышались громкие голоса, какая-то девица визжала: «Ну я же говорила, говорила!» Хизер постучала в стену, шум на секунду смолк, затем раздался взрыв смеха.

— Знаешь мое первое детское воспоминание? — произнес Сэм. — Когда Реда выбрали в парламент, мне было три или четыре года, но в тот день мы всей семьей приехали в Дублин, чтобы присутствовать на открытии новой сессии. Был чудесный день, солнечный и яркий. Меня одели в новенький костюм. Я плохо сознавал, что происходит, но понимал, что это важно. Все выглядели счастливыми, а мой папа сиял от гордости. Он поднял меня на плечи, чтобы я мог лучше все видеть, и крикнул: «Это твой дядя, сынок!» Ред стоял на ступеньках, махал рукой и улыбался. Я закричал: «Это мой дядя!» — и все вокруг засмеялись, а он мне подмигнул… У нас в гостиной висит фото.

Я думал, что отца Сэма, вероятно, не так уж шокировали бы новости о брате, но самого Сэма это вряд ли могло бы утешить.

Он взъерошил волосы.

— Еще дом, — продолжил Сэм. — Ты ведь знаешь, что у меня есть дом?

Я кивнул. Я уже догадывался, к чему он клонит.

— Ну да, хороший дом, четыре спальни. Вообще-то сначала я искал просто квартиру, но Ред сказал, что… короче, на тот случай если я обзаведусь семьей… Я подумал, что вряд ли смогу позволить себе что-нибудь более или менее приличное, но он… Ред познакомил меня с застройщиком. Сказал, что они старые друзья и мы договоримся полюбовно.

— Ясно, — кивнул я. — И вы договорились. Вряд ли ты теперь что-либо изменишь.

— Я могу продать дом по той же стоимости. Например семейной паре, которой не по карману настоящая цена.

— А зачем? — Разговор начал действовать мне на нервы. Сэм напоминал мне какого-то незадачливого святого, мужественно старавшегося выполнить свой долг среди безумной вьюги, сводящей его усилия к нулю. — Самосожжение — замечательный поступок, но толку от него не много.