– Точно. Восемь. В общем, на берег вынесло ту штуку, дрожащую такую, и я взяла тебя на слабо, чтобы ты ее съел, и ты съел, и мою вербовку отложили на два месяца, чтобы я осталась, пока ты не поправишься. Ты в кровати читал столько книг. Какая там мне понравилась? Там что-то синее? Про живность?

– Синее… синее… – Урда закрыл глаза. Глубоко, прерывисто вздохнул. – Синие вены Шрама. Это была книга про речных зверей. – Он стиснул руку сестры. – Это была книга, – повторил он. – Это была книга…

Когда Урда снова открыл глаза, то, судя по взгляду, он постарел на сотню лет. Его дыхание осталось тяжелым, но выровнялось. Он мягко улыбнулся сестре.

– Спасибо, – произнес Урда. – Было… в этот раз было плохо.

– Ага. – Ирия помогла ему встать. – Каждый раз плохо. – Она, придерживая брата за спину, повела его к двери. – Давай. Нам не обязательно тут оставаться.

Ирия Клеть, как гласила молва, была безжалостной преступницей. Она открывала порталы в дома богатеев и по ночам крала их детей. Она роняла целые караваны в двери в земле, наблюдала, как они разбиваются, рухнув из дыры в потолке, и обыскивала обломки. Она однажды разрезала мужика пополам, закрыв на нем портал, когда он попытался забрать больше причитавшейся ему доли добычи.

Если подумать, после того, что я сделала не с кем-то, а с ее братом, меня тоже могла ждать подобная жуткая судьба. Или пинок в междуножье. Или, по крайней мере, ворох грязных ругательств на голову.

Но, помогая Урде уйти, Ирия даже не оглянулась.

– Извиняюсь.

Агне подняла меня с колен одной рукой, второй отряхнула.

– Я надеялась пощадить твою гордость, – произнесла она. – Но решила, что лучше разрядить потенциально опасную ситуацию.

– Да не было бы ничего опасного, – буркнула я.

Агне встретилась со мной взглядом на мгновение, потом улыбнулась.

– Конечно. Моя ошибка. – Она указала на ближайший стол и до сих пор исходящий паром котелок.

– Могу я попросить тебя присоединиться ко мне на чашечку кофе?

Я даже не попыталась скрыть презрительную усмешку.

– У меня дел дохренища.

Я направилась к двери. Агне вскинула руку, вжала ладонь в косяк, преграждая мне путь.

– Мадам. – Она слегка сжала пальцы, оставляя в дереве идеальный отпечаток. – Я настаиваю.

Как я сказала, такой штуки, как «Кодекс Скитальца», не существует. Но, в целом, твои шансы на выживание в этом промысле становятся выше, если стараться воздавать друг другу по справедливости и рассчитываться с долгами. Той ночью Агне спасла мне жизнь. И если я могла уравнять чаши весов тем, что выпью с ней чашку кофе, то, пожалуй, предложение не такое уж плохое.

А еще, знаешь, она способна проломить мне голову парой пальцев, если вдруг захочет. Что тоже сильно мотивировало.

Агне улыбнулась, когда я уселась на стул, и заняла место напротив. Я потянулась к кофейнику, но лишь получила шлепок по руке. Предупреждающе глянув, Агне вернула кофейник в варочный котелок. Я закатила глаза и подчеркнуто скрестила руки на груди. Агне тем временем раздобыла пару фарфоровых чашек, блюдец, салфеток и расставила их на столе.

По имперской традиции, заметила я. У скучающей знати Катамы оказалось столько свободного времени, что они решили, будто кофе и чай нужно подавать определенным способом, иначе невкусно. Столицу заполнили утонченные люди с изящными ручками, которые посвящали всю жизнь осваиванию и совершенствованию различных способов подачи чая. Агне подавала кофе с не меньшей изысканностью – настолько, что я почти забыла, как эти руки у меня на глазах ломали мужикам шеи.

В Шраме нечасто можно увидеть имперскую традицию.

Пожалуй, потому что наливать приходилось целую, сука, вечность.

Я просекла, к чему это все, как Агне тянула время, позволяя неловкой тишине повиснуть, словно труп в петле. Я не намеревалась доставлять ей такое удовольствие.

– Если собираешься говорить, – пробормотала я, – что мне стоит извиниться перед Урдой…

– Тебе стоит, – Агне не отвлеклась от разливания – в Катаме считалось невежливым отрывать взгляд от чашки. – Но ты не станешь.

Вспышка необъяснимого гнева заставила меня нахмуриться.

– Почему ты так думаешь?

– А что, станешь?

– Ну… нет, но…

– Но теперь могла бы? – Агне позволила себе слабо улыбнуться. – Исключительно мне назло?

– Не исключительно. Но да, по большей части.

Агне хихикнула.

– Знаешь мою любимую историю о тебе, Сэл Какофония? – Она перестала наливать. – Или предпочитаешь Салазанка?

– То, с чем дело пойдет быстрее.

– Я услышала ее в винном баре Зеленоречья, – заговорила Агне. – Сказ о женщине с револьвером в виде ухмыляющегося дракона, которая была во фригольде буквально неделю назад и заходила в таверну через дорогу. И тем не менее, когда я выглянула в окно, то увидела лишь пустое пространство. Звучит знакомо?

Таки да.

– Руины расчистили всего за неделю, м-да? Я мало что оставила от того заведения.

– Говорили, что ты пришла туда в поисках некоего имени и стакана доброго виски. Тебе отказали и в том, и в другом. Так что ты сломала кому-то руку. Тогда тебе дали бутылку дешевого виски, и ты перевернула стол. Тогда тебе отдали прибыль за день, и ты сожгла всю таверну дотла.

Это… в основном правда.

Я справлялась об имени из своего списка. Кто-то в ответ вытащил нож, и я сломала в ответ руку. Потом кто-то попытался разбить мне о голову бутылку, и я разбила об их головы стол. Затем показались ручницы, кто-то предложил от меня откупиться, и после того все малость в тумане.

– Никто не умер, как мне сказали, – продолжила Агне. – Когда люди вернулись, посреди руин они обнаружили бутылку виски и деньги. – Она закончила наполнять чашку, вручила ее мне ручкой вперед. – Ты сожгла таверну только потому, что они не дали тебе желаемое.

– Шрам – суровое место, – отозвалась я, взяв чашку, но показательно не отхлебнув – пить прежде наливающего считалось невежливым. – Не будешь биться, не получишь то, что нужно.

– И все же ты находишь в этом удовольствие, нет? Тебя питает злость. Злость заставила тебя напасть на Урду.

Я вздохнула.

– Ты говоришь, я должна с ним объясниться.

– Нет. Это не имеет значения. Тебе нужна злость. Урде – нет. У него есть сестра.

– А?

– Ты когда-нибудь слышала, как они стали, так сказать, напарниками? – Агне налила вторую чашку, поставила ее перед собой. – Они, как ни странно, родились в Шраме. Не в Империуме, как мы. Жили с матерью в маленьком поселении, на восточной границе, ближе всего к имперским гаваням. Полагаю, поэтому их деревню и выбрали.