которого в нашей традиции ещё называли «русский бог». «И вот я пытаюсь поставить себя на место человека, который в последние дни года делает говно», — писал я в том же 2017 году. — «Что будут думать эти ребята под Куранты? Что без этих смешных денег, полученных за большое или маленькое зло, им бы не хватило на оливье и петарды? Будут они именно это новогоднее зло помнить дольше — или наоборот быстрее забудут? Рады ли они, что всем не до них и не до творимого ими зла, потому что праздник и всем похуй?» Теперь я бы уже так не написал — потому что с 2022 года осознанно перестал писать про мудаков. ⁂ Не писать про мудаков было ужасно непросто: в нашей публицистической интернет-культуре «белое пальто» оказалось не просто  надёжной возможностью растить аудиторию и получать дофамин — а практически единственной; и ведь я этого даже не замечал. Когда заметил, оказалось, что это верный способ писать, практичести не приобретая новых читателей (особенно если не ввязываться в срачи). Но вот что интересно: у упражнений в моральном превосходстве есть и положительная сторона. Она в том, как мы сочувствуем жертвам, пострадавшим больше нас, — в том числе тем, о ком я писал выше. Агрессора безусловно ненавидим, жертву безусловно поддерживаем, окей. Однако тут я и обнаружил главную ловушку: мне кажется, мы привыкли связывать меру сочувствия кому-то с мерой его или её страданий. Это не хорошо, не плохо, просто мы так привыкли. Но теперь мне кажется, что гораздо важнее не строить иерархию сочувствия от более близких к более далёким, а исходить из того, что сочувствия достоин каждый, кого калечит война. Да — даже тот, кто пошёл на неё осознанно. Вы скажете: «Зачем это делать, если всех не спасти?» Я думаю, что это первый шаг в сторону от принципа «Умри ты сегодня, а я завтра», который искажает наше видение реальности и освобождает для зла новое и новое пространство нормального. Я думаю, что это способ видеть и знать, где мы на самом деле все оказались, — без того, чтобы быть разбитым этим открытием вдребезги. Это моё пожелание себе и вам.

  Одно пожелание в долгую ночь

December 30, 2024 05:10

Андрей Лошак - Сейчас многие подводят итоги года, для меня смерть... | Facebook

Сейчас многие подводят итоги года, для меня смерть Алексея – это главный итог гораздо более значительного этапа жизни, связанного с надеждами и мечтами, которым теперь вряд ли будет суждено осуществиться. (Дисклеймер: дальше много букв) «Патриот» - это книга об одновременном сошествии в ад и восхождении на Голгофу. Звучит высокопарно, ну так и фабула евангельская, но не пугайтесь - по стилю это типичный Навальный, такой, каким мы его знаем: ироничный, бесстрашный, изобретательный, страстный до пристрастности и беспощадно честный – в том числе по отношению к себе. Он совсем не рисуется и старательно избегает патетики, что было бы, наверное, простительно, учитывая обстоятельства написания книги. Нет, он просто Леша Навальный, обычный парень из военного городка, в какой-то момент очень четко осознавший свою миссию, – сделать Россию свободной и счастливой. Большая часть книги написана так, как будто mission: possible, ну а как иначе, это ж Навальный, лучший лайфкоуч всех времен и народов. Но автобиография вышла посмертной. Это, конечно, полностью меняет оптику. Больше всего захватывает уже не битва Ланцелота с Драконом, это общеизвестная канва, а то, как бодрое повествование в знакомом жанре «Привет, это Навальный» постепенно трансформируется в очень личную драму человека, который под напором чудовищных внешних обстоятельств ценой невероятных внутренних усилий не предает себя и сохраняет веру (и это не только вера в Бога). Воспоминания о советском детстве и постсоветской юности – на мой взгляд, одна из лучших частей книги. Может быть, потому что мы почти ровесники, и я проходил через похожие переживания. Отвращение к тупому совку, слепое детское доверие Ельцину, которое быстро сменилось полным разочарованием в бездарной неолиберальной политике его команды – все это мне очень знакомо и понятно, также как и тотальная аполитичность молодежи второй половины 90-х (да, и у Навального был этот период!) Сейчас задним умом мы уже понимаем, что в 90-е был просран единственный в истории России шанс эволюционным путем прийти к демократии и свободе, а тогда казалось, что ну не Ельцин, так кто-то другой (лишь бы не коммунисты и не Жирик), но все равно свобода – это навсегда. «Наверное, это всё же не ненависть, которой можно ненавидеть живого», - пишет Навальный о Ельцине, - «а какой-то хитрый микс нелюбви, тоски и сожаления. Сожаления о грандиозном упущенном шансе моей страны и моего народа на нормальную цивилизованную европейскую жизнь, которую мы заслужили. Надежды, чаяния, доверие, в том числе слепое доверие таких наивных и бестолковых людей, как я в молодости, были преданы и цинично проданы. Обменяны на какие-то жалкие коррупционные приработки и схемки ельцинской семьи. < > Это то, во что выродились великие исторические события середины восьмидесятых — начала девяностых». Думаю, это особенность «детей перестройки». Мы росли в очень бурное и необычное для России время. Крах советской империи лжи, бурный роман с Западом, невероятная свобода, упавшая на россиян сверху, как кирпич на голову. Некоторым из нас стало казаться, что это и есть естественный необратимый ход вещей, тот самый «конец истории». Роковая ошибка. Главы про то, как Навальный стал политиком, лично мне, хорошо знающему предмет, читать было не так интересно. Тут еще надо понимать, что большую часть книги Навальный написал в коротком промежутке между воскрешением после отравления и последующим возвращением в Россию. Это буквально чуть больше 3 месяцев. И есть ощущение, что он в этих главах торопится, они не такие живые, как ожидаешь от Навального. Поражает, конечно, изобретательность и креативность его борьбы. Он постоянно что-то придумывал и создавал, меняя правила большой игры, находя, как хакер, бреши в авторитарной системе и атакуя их: «миноритарный акционизм», Роспил, переросший в ФБК, московская кампания, использование соцсетей и потом Ютуба, сеть штабов на президентской кампании 2017-го года, умное голосование, вызвавшее невероятный гражданский подъем в 2019-м году, независимые профсоюзы - все это