Он закончил седлать лошадь. Сунув винтовку в чехол, он сказал равнодушно:

А как же обещание твоему отцу вернуться домой и выйти замуж за благородного лорда?

Его слова словно окатили ее ледяной водой. Ему, что же, нет до нее никакого дела? Она хотела сказать ему, что послушается отца только в одном: она выйдет замуж, но лишь за того, кого выберет сама. Однако Мэтт никогда не просил ее стать его женой. Так же, как, впрочем, никогда не говорил о том, что его чувства к ней могут быть чем-то иным, кроме страсти и желания, а также дружбы, как к спутнику и компаньону. Кажется, ему самому не приходила в голову идея жениться на ней. В таком случае это будет похоже на то, как будто она умоляет его об этом. Такого ее гордость вынести не могла. Да, конечно, она отчаянно хотела остаться с Мэттом, но только в том случае, если он сам этого хочет.

Я не забыла, — сказала она, внезапно охрипнув. — Я просто надеялась, что все закончится несколько иначе.

Он наконец повернулся к ней. Его голос звучал тихо и искренне:

Ты самый чистый и честный человек, какого я когда-либо встречал в своей жизни, Элли Карлайл. Твоя семья нуждается в тебе. Ты ведь никогда не простишь себя, если нарушишь слово, данное отцу.

Он почти заставлял ее уехать. И надежда на то, что он, возможно, любит ее, разлетелась вдребезги.

Наверное, ты прав, — прошептала она.

Мэтт и Сет Морган уже отъехали от лагеря, когда Мэтт внезапно натянул поводья. Он повернулся в седле и долго смотрел на Элли. Выражение лица у него было при этом совершенно непроницаемое.

Это были самые длинные минуты в жизни Элли. Она подняла подбородок и постаралась взять себя в руки. Она не заплачет, пока он не уедет… пока она не останется совсем одна. Ее горло сжалось, на сердце лег тяжелейший камень.

А затем Мэтт повернулся и поехал прочь.

— Теперь ты готова вернуться со мной домой? — спросил Дерек, нарушив тяжелую тишину.

— Да. Ведь ты приехал сюда именно за этим, не так ли? Чтобы забрать меня домой, к тупой, скучной жизни, от которой сам-то ты постарался благополучно избавиться, — с горечью сказала она.

У Дерека дернулся мускул на лице.

— Элли, я не собираюсь заставлять тебя уезжать со мной. Если ты хочешь остаться, только скажи. Но я не могу гарантировать, что отец не пошлет за тобой кого-нибудь еще.

— А куда же мне еще деваться? — мрачно сказала она. — Сокровища Монтесумы больше не существуют. И здесь у меня ничего не осталось. Мы можем… — Ее голос внезапно сорвался на рыдания. Элли прикусила нижнюю губу, чтобы не дать ей задрожать. — Мы можем уехать прямо сейчас?

— Ты уверен, что не хочешь вернуться со мной в Альбукерке? — спросил Сет, намеренно провоцируя Мэтта. — Быть может, там произошло что-нибудь интересное, пока тебя не было.

Друзья остановили своих лошадей на развилке; одна дорога вела в Санта-Фе, другая — дальше, на север.

Мэтт проигнорировал тяжеловатый намек Сета. Он не хотел рисковать и встретиться с Элли хотя бы еще раз. Он был уверен, что в этом случае просто пошлет к дьяволу весь свой здравый смысл и совершит что-нибудь отчаянное и непростительно эгоистичное, например, украдет ее. Вот если бы она стала с ним спорить, настояла бы на том, чтобы остаться, заверила бы его в своей любви, тогда, возможно, он смог бы преодолеть свои мучительные сомнения. Он знал, что ему нечего надеяться на подобные уверения, но они были так ему необходимы. Потому что если только она не любит его по-настоящему, то у него вообще нет никакого права просить ее жертвовать всем ради того, чтобы остаться с ним. Но ведь она никогда ничего не говорила о любви.

И прямо сейчас ему нужно было место, где он мог бы в одиночестве зализать свои раны.

Нет, — тупо повторил Мэтт, глядя на север. — Я собираюсь немного пожить в горах.

Звучит печально, словно ты хочешь остаться один. — Мэтт скривился, но ничего не ответил. Сжалившись над ним, Сет сменил тему:

Ну что ж. В таком случае мне пора заняться своими прямыми обязанностями. Поеду заберу тела братьев Хейли. Их надо похоронить. — Он поморщился. — Ненавижу такую работу.

— По крайней мере, от них больше не будет проблем.

— Это правда. — Сет добавил бесстрастным тоном: — За их головы назначена неплохая награда, знаешь ли.

— Отдай ее Элли, — пожал плечами Мэтт.

— Я уже предлагал ей. Она отказалась, причем в довольно крепких выражениях.

— Я тоже не хочу брать эти деньги.

— Но они могут оплатить тебе билет до Англии. — Мэтт сощурил глаза.

— Мне кажется, ты суешь нос не в свое дело, Морган.

— Просто подумал.

В таком случае советую избегать подобных мыслей. Сет фыркнул:

Если бы ты не был таким слепым, упрямым мулом… — Он подобрал поводья. — Пожалуй, я положу эти деньги на твой счет в банке. Так, знаешь, на всякий случай.

Он пришпорил лошадь и поскакал прочь.

— Черт бы тебя побрал, Сет! — крикнул ему вслед Мэтт. — Я же сказал, я не хочу брать эти деньги.

— Тогда, может, стоит подумать о том, чего ты вообще хочешь, мой друг! — крикнул ему на прощание Сет. — Как только ты кончишь себя оплакивать, приезжай в Альбукерке и навести меня!

* * *

Мэтт наблюдал за тем, как котята пумы играют среди травы. Они перекатывались один через другого в шуточном сражении, кусались и рычали, скорее забавно, чем яростно.

Но даже тени улыбки не появилось на его застывшем, словно высеченном из гранита, лице. Боль от потери Элли ядом разлилась по всему его телу, полностью поглотив удовольствие, которое он надеялся получить, навестив семейство пумы.

“Спасибо тебе, что разделил это со мной”, — сказала она ему тогда.

Мэтт уронил голову на ладони. Острая боль пронзила сердце, мешая дышать. Большую часть своей жизни он был одинок, но не так, как в эти три дня. Он думал о своем будущем, холодном и пустом, в котором никогда не будет ее смеха, ее улыбки, ее жарких поцелуев…

Я не должен был ее отпускать, — простонал он.

Он повторял это тысячу раз. Но тут же спорил с собой, доказывая, что так будет лучше для нее. Она заслуживала гораздо большего, чем мог ей предложить он.

Гонимый необъяснимым беспокойством, Мэтт оставил долину после полудня. Он должен был найти для себя место, где память об Элли была бы не так остра, где ничего не напоминало бы ему о ее голосе, ее запахе, ее страстных ласках.

Прежде чем Мэтт понял сам, куда едет, он обнаружил, что добрался до Столовой горы. Он мрачно смотрел вверх, прекрасно понимая, зачем приехал сюда. Он не будет полностью удовлетворен, пока не завершит свой собственный поиск. Он взобрался на вершину хребта и вынул три все еще лежащих там талисмана. Завернув в носовой платок, он убрал их в карман.