Бешеный успел среагировать на этот коварный прыжок с двойным ударом и чуть заметным движением руки задел пятку летящего в него противника. Большой силы при точном прикосновении было не нужно, и по инерции Марсель в буквальном смысле слова впечатался ногами в отвесную стену скалы, но натренированные ноги его легко справились с ужасным ударом, тело спружинило, кувыркнулось в воздухе, и он приземлился на ноги в метре от Савелия.

Будь на месте Марселя противник менее искусный, то бой на этом и закончился бы: Савелию достаточно было воспользоваться энергетическим ударом "отсроченной смерти". Однако Бешеный уже оценил способности противника и был уверен: стоит пойти очевидным путем, опытный соперник не только отразит атаку, но и сам нанесет ответный удар. Тем не менее рискнул проверить, насколько он прав. Савелий лишь обозначил свое намерение провести удар "отсроченной смерти", но Марсель мгновенно среагировал резким уходом в сторону и, словно подброшенный невидимой пружиной, взлетел над головой противника.

Если бы Бешеный клюнул на уловку Марселя и довел бы до конца удар "отсроченной смерти", то сейчас был бы сбит с ног ударом в голову. Только его предвидение и постоянная собранность позволили ему уклониться.

- Весьма искусно! - оценил Марсель, ловко приземлившись на обе ноги.

- Ты тоже не подарок! - ответил Савелий.

Сейчас в нем боролись два чувства: с одной стороны, необходимость уничтожить соперника, с другой стороны, - он получал истинное наслаждение от этого боя. У него никогда не было столь талантливого и умелого противника. Да, Бешеный чаще предугадывал очередной ход Марселя, но это было совсем нелегко, хотя со стороны могло показаться иначе. Порой ответное решение приходило в последнее мгновение, как озарение, а иногда было ошибкой, которую приходилось спешно исправлять, чтобы не напороться на еще более свирепую атаку.

Противники были достойны друг друга: оба относились к той категории бойцов, которые не испытывали удовлетворения от победы над слабым соперником и тут же о нем забывали. В какой-то момент Савелий поймал себя на мысли, что ему будет не только трудно, но и жалко победить Марселя. Ему впервые попался противник с такой классной техникой прыжков. Казалось, что для Марселя не существует земного притяжения. Стоило ему чуть-чуть прикоснуться к земле, как его тело вновь и вновь взмывало в воздух.

Больше десяти минут шла схватка, а никто из соперников еще не прикоснулся к своему врагу. Бешеный понял: если не изменить стиль борьбы, то их бой может длиться бесконечно. Легко сказать перейти, но как это сделать, во-первых, и какой стиль выбрать, во-вторых? С таким мастером, как Марсель, малейшая ошибка может обернуться поражением, то есть потерей жизни. Но и тянуть особо не стоило: Марсель сам мог поменять тактику и выбрать более удобный для себя вид борьбы. Повторив для усыпления бдительности соперника несколько однообразных приемов, Бешеный, при очередном ответном взлете соперника над землей, ставшем уже привычным, не ушел в полную защиту, будто ощутив усталость, пропустил удар ногой в грудь и на мгновение замер в совершенно неудобной для себя позе.

Со стороны могло показаться, что с ним что-то случилось: сердце прихватило или случайный удар оказался слишком сильным - Бешеный всем видом демонстрировал, что нуждается хотя бы в кратковременной передышке.

Это была очень древняя, забытая японская разновидность рукопашного боя, созданная самой низшей кастой бедняков, которым приходилось защищать свою жизнь и от разбойников, и от богатых самураев. Она называлась "Пьяный больной" и делилась на три фазы: Первая фаза - "пьяному больному плохо" заставляла противника почувствовать себя более сильным, а значит, самоуверенным; вторая - "пьяному больному совсем плохо" давала противнику понять, что он уже победитель, и это окончательно притупляло его бдительность, в третьей заключительной фазе "пьяный больной выздоравливает" мнимый победитель получал сокрушительный удар.

Этим видом рукопашного боя мог владеть только самый искусный мастер, который в совершенстве знал если не все, то большую часть других видов борьбы. В древней Японии уважительно произносили: "Он овладел искусством "пьяного больного"!" Это означало, что для такого бойца уже не осталось тайн в искусстве рукопашного боя; он достиг совершенства.

Подспудно Савелий хотел еще и проверить "на вшивость" своего соперника - есть ли в нем благородство? - и уже тогда решить, как с ним поступать. Специально пропустив удар, он сделал вид, что Марсель вот-вот одержит верх. В такой ситуации благородный противник не станет добивать ослабленного соперника, а просто зафиксирует победу. Видимо, Марсель почувствовал какой-то подвох и не ринулся безоглядно вперед, а провел осторожный, но очень искусный прием с прыжком в пируэте с демонстрацией ложного, отвлекающего замаха, за которым, если противник попадается, мгновенно следует основной удар.

Бешеный сам часто пользовался этим приемом и потому сыграл в свою игру. Он не среагировал на отвлекающий замах, делая вид, что пока не пришел в себя, но Марсель не стал менять тактику и после ложного замаха нанес удар. Бешеный едва заметно отклонился, и удар пришелся в менее болезненное место, что позволило ему еще более убедительно перейти во вторую фазу древнего искусства - "пьяному больному совсем плохо". Со стороны казалось, еще мгновение, и Савелий рухнет на землю.

Это состояние Бешеный сыграл так убедительно, что наконец-то заставил поверить и Марселя. Нисколько не заботясь о своей защите, тот ринулся вперед, чтобы окончательно добить соперника. В глазах Сейф-уль-Ислама было столько неприкрытой ненависти, что у Савелия исчезли всякие сомнения насчет его благородства и он без всякого колебания перешел к третьей фазе - "пьяный больной выздоравливает". Улучив момент, Бешеный выпрямился, успел заметить, что Марсель осознал свою ошибку, но в силу инерции движения тела ничего предпринять уже не смог и получил самый сокрушительный энергетический удар "отсроченной смерти" в область сердца. От непереносимой боли он буквально зарычал, как раненый зверь, но крик оборвался мгновенно: у него перехватило дыхание...

Нечеловеческий крик услышали и соратники Сейф-уль-Ислама, и друзья Савелия. Первым среагировал на него Николадзе: его выстрел был точен - в лоб Рустама ударил раскаленный металл, и он даже не успел ощутить боли, просто и беззвучно ткнулся носом вперед.

Потом, как ни странно, среагировал старый лесник: оба его кинжала достигли цели - первый клинок пробил грудь второму боевику, другой - воткнулся в шею. Обхватив ее руками, он откинулся спиной на машину и медленно сполз на землю.

Не очень промедлил и Васек-Беспалый: его пуля, выпущенная из привычного "Макарова", попала в глаз третьего боевика и не позволила ему воспользоваться итальянской "берретой", которую тот успел выхватить из-за пояса.

- Не поторопились ли мы? - спросил Васек-Беспалый, окинув взглядом трупы боевиков.

- Думаю, что нет, - ответил Томаз, - Сема приказал их убрать по-любому, а потому, лучше не мешкать и не нарываться на ответ... А ты молодец, отец! - Он похлопал проводника по плечу.