добавила, чувствуя, что ни один волосок не шевелится от страшных слов: – Ильнарион Ночную Искру казнить прилюдно завтра на рассвете.

Я не знала, как принято наказывать дарков. Возможно, казни драконов и вовсе запрещены, ведь их ничтожно мало… Где-то в глубине души я даже предполагала, что мой приказ не будет исполнен, как абсурдный. А чуть позже Айден скажет мне нечто вроде того, что “милой женушке не стоит пачкать руки такими ужасными наказаниями”. Что он все решит сам…

Но Айден молчал. А тишина в казематах стала оглушающей. Казалось, все прочие преступники, что содержались здесь, тоже прислушивались к происходящему. И никто не смел произнести ни звука. Даже вздохнуть.

Молчала и Ильнарион. Видимо, не верила в прозвучавший приговор. Как и остальные.

Охранники же низко склонили головы.

Что-то в груди сжалось, нервы, кажется, натянулись до предела.

После этого в несколько шагов я преодолела расстояние до камеры Лейса и остановилась напротив.

В висках запульсировало.

Мужчина отошел от решетки подальше и сейчас смотрел на меня затравленно из противоположного угла камеры.

– Сколько человек ты посадил в мушиную камеру за свою жизнь? – спросила я бесцветным, почти безразличным голосом.

Серьги в ушах все еще были теплыми. А я все еще чувствовала смертельную усталость. Губы похолодели и начали подрагивать. Но я была настроена закончить работу. Расставить все точки и отдать все долги.

Тощий мужчина с сальными волосами дернулся и опустил глаза. А я каким-то образом увидела, что он боялся солгать.

Видела.

Словно воздух вокруг него завибрировал и стал едва заметно голубым.

Странно, ничего подобного прежде я не замечала, а теперь инстинктивно понимала, что передо мной воплощение страха. Казалось, я даже чувствую едва заметный запах…

– Девятерых, – выдохнул Лейс.

– На какое время ты их туда помещал?

Мужчина пожал плечами, силясь отвернуться. И все же ответил:

– На двое суток.

– Сколько из них после этого умерли? – уточнила я.

Лейс сжал челюсти. Его руки начали ощутимо дрожать. Закрыв глаза, он признался:

– Трое.

Перед глазами снова потемнело. Я развернулась и пошла прочь по коридору. Все было ясно.

У двери мне хватило сил остановиться и через плечо бросить стражникам приказ. Ведь я спиной ощущала, что они смотрят на меня в упор, почтительно не решаясь разогнуться:

– Посадите Лейса в мушиную камеру на восемнадцать суток. Если выживет, верните в клетку.

– Не-е-е-е-ет, госпожа, нет, моя императрица!!! – закричал истошно мужчина, чей голос стало трудно узнать. – Нет, нельзя, это же смертоубийство! Остановись, грязная сука!!!

После чего он застонал и замолчал.

Но я уже вышла прочь за дверь казематов. Все внутри меня дрожало, пульсировало каким-то скрытым ядом, будто кто-то меня отравил. Опустив голову вниз, я с удивлением обнаружила, что с кончиков моих пальцев капает огонь, оставляя на полу маленькие горящие островки. И с каждой такой каплей мне становилось все хуже, потому что силы заканчивались. А их и так уже совсем не было.

Я не умела контролировать свои мысли, эмоции. Нервы, что дрожали, как старые струны, расшатывая незнакомую мне пока магию.

Но едва мне захотелось упасть в обморок, как чья-то твердая рука подхватила меня и прижала. Я почувствовала, как мужские пальцы обхватывают мои собственные и как огонь перестает с них капать.

– Айден?.. – выдохнула я тихо, с трудом сдерживая странные, необъяснимые слезы.

– Все в порядке, я здесь, – тоже тихо ответил он, ведя меня по коридору.

Со стороны казалось, что ничего не произошло. И новые император с императрицей просто мирно прогуливаются по своему замку, держа друг друга в крепких объятиях. На самом же деле Айден меня почти нес.

А я не могла выдавить из себя ни слова.

Разве что сказать нужно было самое главное. То, что разделило мою жизнь на “до” и “после”. То, что окончательно дало мне понять, что мир вокруг меня изменился:

– Я хочу, чтобы все мои приказы были выполнены, Айден… – охрипшим голосом произнесла я. Горло пересохло, жутко хотелось пить. Но услышать ответ мне было важнее.

Ильнарион множество раз едва не убила меня. Но и это было не самым страшным. Она была предательницей до мозга костей. Даркессой, которая мечтала о троне и шла к нему всеми доступными путями, не гнушаясь обманывать своих повелителей. Участвуя в заговоре и строя козни.

Она едва не убила маленького мальчика из-за своей злобы.

И она обязана была понести наказание, несмотря на свою “неприкосновенную” драконью кровь.

Как и Лейс, который был простым ничтожеством.

Даже если у меня не было права их судить.

– Я хочу, Айде…

– Хорошо, – ответил он спокойно и вдруг поцеловал меня в висок. – Будет так, как ты сказала, Селина. Так и никак иначе. А мы пока пойдем и выпьем пару литров красного Дремериумского. Он прекрасно восполняет силы.

Сказал так, словно в этом не было ничего необычного.

Я удивленно подняла на него взгляд и, задержав дыхание, переспросила:

– Что, так просто?

В этот момент Айден вдруг остановился и, сильнее прижав меня к себе, коснулся пальцами моего подбородка, проводя горячую линию вдоль овала лица. Затем медленно наклонился и коснулся губами моих губ, оставляя такой короткий и легкий поцелуй, что у меня мгновенно закружилась голова. И вовсе не от слабости. А от внутреннего жгучего голода, что, бывает, вспыхивает от горячего прикосновения – легкой щекотки, похожей на ветерок от крыла бабочки. Когда скольжение губ не утоляет страсть, а лишь дразнит.

А затем он отстранился и без улыбки ответил. Тихо и спокойно. Так, что его голос навсегда отпечатался у меня в голове и спустя годы я еще слышала отзвуки слов:

– Ты императрица дарков, Селина. В тебе сила драконьей королевы, данная Яросветной девой, как и во мне – сила драконьего короля. Благословение, которое все жители Новой Райялари ждали несколько сотен лет. Твое слово равно моему целиком и полностью. А мое – твоему. И неважно, что ты прикажешь, это будет исполнено в тот же миг. И я счастлив, Селина, что мне так повезло… Ведь много веков назад моему отцу и Аллегрион Златопламенной повезло меньше. Они не любили друг друга, но должны были заключить брак и наследовать силу королей. А я женился на тебе потому, что безмерно любил, а не потому, что того повелел долг перед империей. В нашем случае долг стал равен зову сердца… И я никогда не устану благодарить за это Рок. Не устану благодарить судьбу за тебя, Селина…

…за мою девочку драконьей крови.