— А я — Дмитрий Константинович Чумаев!

— А я к тебе в гости!

— Вот хорошо. А то у меня танк заводной сломался и починить некому. Вот ты и исправь, — сунул Митька игрушку Аркадию и сел напротив.

Яровой растерялся. Такими милыми вещами ему еще никогда не приходилось заниматься. Но что делать? Надо попробовать.

— Дай-ка мне отвертку? — попросил мальчишку.

— Ты что, военным решил стать? — спросил Яровой.

— Нет. Папка сказал, что лучше стать доктором.

— А ты как хочешь?

— Только папке не говори. Ладно? Я в рыбаки собираюсь, как

он.

— Почему?

— Море люблю.

— А почему отцу не говорить?

— Болеть будет. Он не хочет, чтоб я в море работал.

— Почему?

— Мамка моя в море потонула. Вот и боится он за меня.

— Утонула?

— Да. Я тогда нагуляный был. Потому и мамку никто не любил, не спас.

— А отец?

— Он не знал. Да и мамка не жила в этом доме. Чужие мы были. А когда потонула она, меня отец забрал. Насовсем. И теперь я не нагуляный. Он мне каждый день конфеты покупает. Шоколадные. Сколько захочу! И костюм купил. И фотоаппарат, и велосипед! — взахлеб хвастался мальчишка.

Видно сельчане давно знали об этом. И мальчонка теперь Яровому хвалился. Он новенький. Не знает. А Митяньке так хотелось доказать и ему, что он теперь не нагуляный, раз у него есть отец. Да какой! Добрый! Сильный!

— Я слышал, что он тебя на материк возил? — в тон Митяньке повернул разговор в нужное русло Аркадий.

— Возил! Еще обещает свозить!

— А где вы были?

— Много где! Всюду были.

— Что делали?

— В кино ходили. В цирк! Я там львов видел! Живых. Настоящих.

— И не боялся?

— А чего бояться? Они же в клетке. Не могут выскочить. И еще тигров видел! Слонов! И обезьян. Они на Ильтына похожи. Тоже смешные. Только чешутся часто. А еще я медведя видел!

— А на море тебя отец не возил?

— Возил! Сразу! Знаешь, сколько мы загорали! У меня вся шкура слезла! Болел даже.

— А где вы жили? — спросил Яровой.

— В гостинице.

— У отца, наверно, всегда много друзей было? А ты один был?

— Не было у него никого. Он говорил, что сирота, как и я.

— Значит, только вдвоем были?

— Да. А нам так даже лучше. Никто не мешал.

— Ане скучно было?

— Нет. У нас много дел было.

— Дел? Каких?

— Квартиру на меня записали.

— Какую?

— Где я с мамкой жил!

— А еще?

— Покупки делали.

— Отец часто оставлял тебя одного?

— Нет. Никуда от себя не отпускал. Даже я злился.

— А в гости ходили?

— Да. Конечно.

— К кому? — насторожился следователь.

— К моим родственникам. К теткам.

— Понравилось тебе в отпуске?

— Еще бы! Интересного много. Мы на канале катались. На поездах ездили.

— А в каких городах были?

— Всюду!

— А в Ереване были?

— Конечно были!

— Точно помнишь?

— Всюду были.

— Ну, если в Ереване были, то ты, наверное, помнишь, там как выходишь с вокзала— большой памятник стоит— всадник на коне! — решил проверить следователь.

— Нет. Всадника не было. И коня.

— А на озере Севан были?

— Нет. Я же сказал, на море были. Я там даже папку обидел. Из-за одного…

Яровой приуныл. И не обратил внимания на эти слова мальчишки. Значит, в Армении они не были, ни с кем Медуза не встречался. Никто к Косте не приходил. Значит Скальпа он не видел.

— Я даже убежал от него.

— От кого? — не понял Аркадий.

— От папки.

— Зачем?

— Так я же говорил, из-за одного…

— А кто он?

— Не знаю. Подошел он, и обозвал папку. По-всякому. А мы его, даже не знали. Спутал он нас.

— Спутал, говоришь?

— Ну да. Конечно.

— А что он сказал?

— Спросил— мой ли отец? Я сказал— да! А он и говорит — вор, мол, бандит! Я и поверил. Убежал. А папке милиция помогла меня найти. А ворам милиция не помогает. Это мне сами милиционеры сказали. И папка.

— Ты того дядьку помнишь?

— Конечно! У него на пальце был перстень с красным камушком.

Яровой заулыбался.

— Отец тебе о нем рассказывал что-нибудь?

— Нет. Только спросил, как он выглядит. Я сказал как и тебе.

— Папка его искал?

— Нет.

— Так и не наказал его?

— Нет.

— И не уходил никуда?

— Нет. Его наверное милиция нашла, как и меня. И наказала. За брехню на отца.

— Вы после этого долго еще там были? На море?

— Нет. Недолго. Уехали. Домой. Скоро снова поедем, ну ладно, давай танк. Уже починил, — потянулся мальчишка к игрушке и забыл о госте.

На следующий день Яровой заспешил к участку, где рыбаки ловили корюшку. Подождал, пока закончится рабочий день. И лишь поздним вечером, когда усталые мужчины, поужинав, пошли отдыхать. Яровой отозвал в сторонку бригадира.

— Здравствуй, Костя! — поздоровался и представился следователь. И заметил, что Медуза насторожился. Оба присели к столу. Начался допрос.

Но нет, не так-то прост оказался Чумаев. Он умел лавировать. Скальпа? — Конечно, помнит. Но после лагеря с ним нигде не виделся.

— И не искал с ним встречи? — спросил Яровой.

— Нет. У меня без него забот хватает. Теперь есть для чего жить. Митянька. А Скальп в прошлом. Возможно, если б не было сына, и угрохал бы его где-нибудь. За старые грехи. И хотел это сделать. Что скрывать! Но сын появился. Не стал искать Скальпа, — отвечал Медуза.

— Почему вы поехали именно в то время, когда Скальп вышел из заключения? Ведь и пора неудобная. Лето не наступило. Тепла не было. Хорошего. Сына от занятий в школе оторвал. Что за спешка? Чем она была вызвана?

— Квартиру надо было бронировать. Боялся я, что потеряем, если промедлим. А ведь она Митянькина.

— А на море как попали? Зачем? Если по делам приехал.