litbaza книги онлайнСовременная прозаЦена нелюбви - Лайонел Шрайвер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 90 91 92 93 94 95 96 97 98 ... 119
Перейти на страницу:

Вспоминая эту свою тираду, я не могу не отметить ее скрытый смысл: если школьные массовые убийства неизбежно станут банальными, амбициозным подросткам, жаждущим славы, следует поторопиться.

Ровно месяц спустя в Эдинборо, Пенсильвания, четырнадцатилетний восьмиклассник Эндрю Уэрст пообещал сделать выпускной бал «незабываемым» и, действительно, на следующий день исполнил свое обещание. В десять утра во внутреннем дворе «Никс плейс», где 240 выпускников средней школы танцевали под хит Селин Дион из кинофильма «Титаник», Уэрст выстрелом в голову из отцовского пистолета 25-го калибра убил сорокавосьмилетнего учителя. Внутри здания он сделал еще несколько выстрелов: ранил двух мальчиков и задел учительницу. У заднего выхода его нагнал владелец «Никс плейс» с дробовиком, и перед превосходящей огневой мощью беглецу пришлось сдаться. Журналисты поспешили отметить иронию ситуации, бал назывался «Лучший момент моей жизни».

Каждый из инцидентов отличался ничтожностью сделанных из него выводов. Прозвище Уэрста — Сатана — резонировало с шумихой по поводу того, что Люк Будем из Перла увлекался демоническим культом. Уэрст был фанатом гермафродитной иконы хеви-метал Мэрилина Мэнсона. Скачущий по сцене вокалист с дико подведенными глазами, всего лишь пытающийся честно заработать на дурном подростковом вкусе, неоднократно высмеивался в средствах массовой информации. Я же не спешила издеваться, учитывая предосторожности, принятые на выпускном балу Кевина годом ранее. Что касается мотивации стрелка, она прозвучала расплывчато. «Он ненавидел свою жизнь, — сказал один его друг. — Он ненавидел мир. Он ненавидел школу. Он чувствовал себя счастливым, только когда девочка, которая ему нравилась, разговаривала с ним». Из чего следовало, что разговоры случались нечасто.

Может, школьные массовые убийства уходили в прошлое, ведь в середине мая история восемнадцатилетнего Джейкоба Дэвиса из Файетвилла, Теннесси, прошла почти незамеченной. Дэвис уже заработал стипендию для учебы в колледже и никогда не имел никаких проблем. Позже один его друг сказал репортерам: «Он очень мало говорил. Но я думаю, что взрываются в конце концов именно тихони». За три дня до выпуска перед зданием своей школы Дэвис подошел к старшекласснику, который встречался с его бывшей подружкой, и трижды выстрелил в парня из винтовки 22-го калибра. Видимо, тяжело переживал разрыв со своей девушкой.

Может, я слишком придираюсь к снедаемым любовью подросткам, но, что касается убийц, Дэвиса можно назвать джентльменом. Он оставил в своей машине записку, в которой уверял родителей и бывшую подружку в любви к ним. Сделав дело, он положил винтовку, сел рядом с ней и обхватил голову руками. Так он и сидел до прибытия полиции и, как сообщалось в газетах, «сдался, не оказав сопротивления». В тот раз, против обыкновения, я была тронута. Я реально представляла себе ту картину: Дэвис понял, что совершил глупость, он заранее понимал, что это глупо. И весь свой пожизненный тюремный срок он будет пытаться разгадать тайну одновременной истинности двух этих фактов.

Тем временем в Спрингфилде, Орегон, юный Кипленд Кинкел сделал выводы: убийство одного одноклассника больше не является дорогой в бессмертие. Всего через три дня после того, как Джейкоб Дэвис разбил сердца любимых родителей, тощий остролицый пятнадцатилетний Кинкел повысил ставки. Около восьми утра, как раз, когда одноклассники из Ферстон-Хай покончили с завтраком, Кинкел спокойно вошел в школьный кафетерий с ружьем 22-го калибра, 9-миллимметровым «глоком» и полуавтоматической винтовкой 22-го калибра под теплой полушинелью. Вытащив первым самое эффективное оружие, винтовку, он открыл огонь. Посыпались оконные стекла, ученики бросились под столы. Под градом пуль в кафетерии пострадали, но выжили девятнадцать человек. Еще четверо получили ранения, когда в панике выбегали из здания. Один умер на месте, второй умрет в больнице, третий также погиб бы, если бы в полуавтоматической винтовке Кинкела не закончились патроны. Дуло винтовки было прижато к виску жертвы, но раздались лишь сухие щелчки.

Пока Кинкел в спешке вставлял вторую обойму, шестнадцатилетний Джейк Райкер, член школьной команды борцов, уже получивший пулю в грудь, бросился на убийцу. Кинкел выхватил из кармана пистолет. Райкер выдернул оружие из рук убийцы, получив еще одну пулю в ладонь. Младший брат Райкера бросился на стрелка и помог свалить его на землю. Когда в свалку бросились другие учащиеся, Кинкел выкрикнул: «Застрелите меня, застрелите меня немедленно!» Учитывая все обстоятельства, удивляюсь, что они это не сделали.

О, между прочим: оказавшись в участке, Кинкел посоветовал полицейским проверить его дом — милый двухэтажный дом в окружении пышных елей и рододендронов, — где и были обнаружены застреленные пожилые мужчина и женщина. День или два пресса ловко обходила вопрос о том, кто эта пара, пока бабушка Кинкела не опознала тела. Я несколько обескуражена; неужели полицейские думали, что в доме Кинкела живет кто-то, кроме его родителей?

Тема оказалась неисчерпаемой, мораль — очевидной. Маленький Кипленд в изобилии подавал «предупредительные сигналы», не воспринимавшиеся с достаточной серьезностью. В средней школе его выбрали «Самой вероятной кандидатурой на развязывание Третьей мировой войны». Недавно он представил в классе проект, как сконструировать бомбу. В основном он предпочитал направлять свою склонность к насилию в русло самых безобидных школьных работ. «Если задавали написать о том, что можно сделать в саду, — сказал один из учащихся, — Кипленд расписывал, как скосить садовников». Хотя по жутковатому совпадению инициалами Кипа Кинкела также были КК, всеобщая неприязнь к нему была так велика, что даже после спектакля в кафетерии одноклассники не дали ему прозвища. И самый убийственный факт: накануне устроенной им бойни его арестовали за владение украденным огнестрельным оружием и всего лишь сдали на попечение родителям. Все поняли: опасные учащиеся выдают себя. Их можно выследить, следовательно, их можно остановить.

Большую часть того учебного года администрация школы Кевина действовала в соответствии с этим предположением, хотя известия о каждой новой стрельбе усиливали паранойю. Гладстон-Хай перешла на военное положение, разве что с маккартистским внутренним врагом. Учителей снабдили списком отклонений в поведении, которые необходимо выявлять, и на школьных собраниях учеников науськивали сообщать администрации даже о вскользь брошенных или «шутливых» угрозах. Сочинения исследовались на нездоровый интерес к Г итлеру и нацизму, что создавало сложности в изучении европейской истории XX века. Точно так же особое внимание уделялось сатанизму, поэтому, например, Роберта Беллами, известного как Бобби Билзебаб, вызвали к директору объяснить — и изменить — прозвище. Царил тягостный буквализм, поэтому, когда возбужденная школьница крикнула подруге по волейбольной команде, пропустившей мяч: «Я убью тебя!», ее отправили к психологу и исключили до конца недели. Спасения не было даже в метафорах. Одного благочестивого баптиста из класса Кевина дернуло написать в сочинении: «Мое сердце — пуля, и Бог — мой меткий стрелок», так учительница тут же отправилась к директору и отказалась вести урок английской литературы в этом классе, пока мальчика не переведут в другой. Волна тупости докатилась и до начальной школы Селии: мальчика из ее первого класса вышибли на три дня за то, что он указал на учительницу куриной ножкой и сказал «пиф-паф».

1 ... 90 91 92 93 94 95 96 97 98 ... 119
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?