Мэл выставила его из своего дома, посоветовав позаботиться об ужине для посетителей бара, пока она сама будет смывать в душе усталость после долгой ночи со сложной пациенткой. Она пообещала приехать в город, чтобы выпить в баре диетической колы и рассказать присутствующим, что у Энн, Джереми и их малыша все в порядке. А потом они вместе вернутся домой.

Он уже почти доехал до города, когда вдруг развернулся и погнал обратно. Проповедник мог слегка вспылить, оставшись наедине с барной стойкой и необходимостью готовить, но желание подержать Мэл в своих объятиях еще минуту-другую было необоримым. Джек на цыпочках поднялся по ступенькам крыльца, снял ботинки и бесшумно открыл дверь. Он ожидал услышать шум включенного душа, но вместо этого до него донеслись звуки ее плача.

– Мне очень жаль, – говорила она кому-то сквозь слезы. – Мне очень, очень жаль. – Затем она коротко всхлипнула. – Я этого не планировала. О, Марк, пойми меня, пожалуйста…

Джек украдкой заглянул в спальню, и его глазам предстала странная картина: Мэл сидела на краю кровати и разговаривала с фотографией своего усопшего мужа. Боль от увиденного пронзила его словно ножом; его сердце чуть не разорвалось.

– Пожалуйста, пойми, я даже представить себе не могла, что это произойдет! – восклицала она. – Я оказалась совершенно не готова. Для меня это стало полной неожиданностью. Обещаю, я никогда тебя не забуду!

Он тактично кашлянул, и Мэл подпрыгнула от неожиданности. Когда она повернулась в его сторону, по ее щекам текли слезы.

– Джек! – ахнула она.

Он поднял руку.

– Я, наверное, пойду, – мрачно произнес он. – Ты можешь обсудить это с Марком наедине. До встречи.

Он повернулся, чтобы уйти, но она бросилась за ним, схватив его за рубашку.

– Джек, пожалуйста…

– Все в порядке, Мэл, – ответил он, но в его глазах отразилась глубокая печаль. Он выдавил из себя слабую улыбку. – Не думай, что я не знал, с чем имею дело.

– Нет! Ты не понимаешь!

– Конечно же, понимаю, – сказал он, нежно погладив ее по щеке. – Не торопись. Я никуда не собираюсь теряться. Просто вернусь в бар. Думаю, мне нужно немного выпить.

Джек вышел из хижины, прихватил с крыльца ботинки и сел в свой пикап.

«Что ж, – подумал он, – возможно, лучший день в моей жизни обернулся полным дерьмом. Она все еще думает о нем. Возможно, Мэл лишь пытается играть в любовь, делая вид, что принадлежит мне, однако на самом деле это не так. По крайней мере пока».

Разве он не понимал, что рискует, полюбив ее? Что она не сможет так просто забыть Марка? Никогда?

«Какого черта! – сказал он себе. – Пускай даже она никогда не будет полностью принадлежать мне, все равно он не может вернуться из могилы и утащить ее с собой. И этот ребенок мой. Я его хочу. И ее тоже. Всю, целиком и полностью…»

Мэл приняла душ, надела чистую одежду и нацелилась ехать в бар, чтобы принять свое привычное «лекарство». Чувствовала она себя просто ужасно; сердце ныло, когда она вспоминала о печальном взгляде Джека. Он не должен был стать свидетелем этой сцены. Наверное, это его огорошило. Она могла лишь слабо надеяться, что он ее простит.

Она прихватила с собой сменную одежду и косметику для очередного рабочего дня. Если Джек не хочет возвращаться вместе с ней домой, она должна сама навязать ему свою компанию. Они должны вместе пройти через это. В случившемся была ее вина. Теперь их было уже не двое. Он хотел этого ребенка. Он хотел и ее, и ребенка. И теперь Мэл собиралась найти способ исправить сложившуюся ситуацию.

Когда она зашла в бар, внутри оказалось всего около дюжины посетителей – Бристоли и Карпентеры за столиком для четверых, Хоуп с Доком возле барной стойки, пара мужчин, игравших в криббидж, с кувшином пива, и какая-то молодая семья. Джек возвышался за стойкой бара, слегка приподняв подбородок в знак приветствия, когда она вошла. Это был очень сдержанный жест; что ж, ей предстояло покаяние.

Мэл остановилась и немного поболтала с Бристолями и Карпентерами, поделившись новостями о ребенке Гивензов, прежде чем пройти к бару. Затем присела на табурет рядом с Доком.

– Вы сегодня хоть немного отдохнули? – спросила она его.

– Я не сплю днем, – проворчал в ответ Док. Затем он выпил таблетку антацида, и Джек поставил перед ним порцию виски.

– Долгая выдалась ночь? – спросила ее Хоуп.

– Долгая ночь для Гивензов, – покачала головой Мэл. – Но с ними все в порядке.

– Хорошая работа, Мэл, – кивнула Хоуп. – Я знала, что не ошиблась, пригласив тебя сюда. – Прикурив сигарету, она покинула их, перекидываясь репликами с посетителями на пути к выходу.

Не задавая вопросов, Джек поставил перед ней колу. Она обратилась к нему с безмолвной просьбой: «Извини». Его губы слегка изогнулись, в глубине глаз продолжала мерцать боль, однако он наклонился к ней и нежно поцеловал в лоб. «О-о-о, – подумала она, – плохой знак».

Потом стало еще хуже. Они обменялись парой ничего не значащих фраз, пока Мэл выбирала себе обед, но она решила идти до конца и дождалась, пока бар не опустеет. Было уже восемь часов, когда Проповедник принялся подметать пол, а Джек – расставлять по полкам чистые стаканы.

– Мы поговорим о случившемся? – тихо спросила она Джека.

– Давай лучше просто забудем это и двинемся дальше, – предложил он.

– Джек, – прошептала она так, чтобы не услышал Проповедник, – я люблю тебя.

– Ты не должна этого говорить.

– Но это правда. Пожалуйста, поверь мне.

Он приподнял ее подбородок и легонько поцеловал в губы.

– Хорошо, – сказал он. – Я верю тебе.

– О боже, – выдохнула она со слезами на глазах.

– Не надо, Мэл, – попросил он. – Только не надо снова плакать. Боюсь, я не пойму почему, и все станет только хуже.

Она проглотила это, заставив себя ослабить натянувшиеся нервы. Ее осенила мимолетная мысль: «Боже, что мне делать, если он порвет со мной из-за этого?».

– Я иду к тебе в комнату, – твердо произнесла она. – И буду ждать там, пока ты не придешь. Я все сделаю и постараюсь убедить тебя, что мы нужны друг другу. Особенно сейчас.

Он еле заметно кивнул, поэтому Мэл встала со стула и прошла через подсобку к его жилищу. Оказавшись одна, она не смогла сдержать слез. Они ручьем хлынули по ее щекам.

«Он считает, что я потрачу остаток жизни, объясняясь с покойным мужем, извиняясь за свои чувства к Джеку. Именно этим я и занималась – что еще он мог подумать? Он не поверит мне, если я скажу ему, что это неправда, что на самом деле все совсем не так. Хотя это произошло всего раз – из-за шока, усталости и эмоционального перевозбуждения, в котором я сейчас нахожусь».